|
... на третьем году женатой жизни Павел ударил вилами по льдине, от удара массив треснул, затем разломился книжечкой, чуть помедлив, сомкнулся, но уже без Павла. Искали долго, ждали ... Теперь там обелиск в память нерассудного геройства! МОШЕННИКИ
Вошедшие пассажиры, обвешанные добром, сначала бегло осмотрели зал, потом уже внимательно, затем с вызовом и агрессией, однако, свободных мест как не было, так и нет! Вокзальное сообщество, воспитанное на высоких принципах захватничества и проникновенчества туда, куда протиснуться невозможно, умело используя подходящие движения, жесты и слова, возвеличивающие друг друга и соседей, с попутным упоминанием былинных героев, дает возможность в самом малом помещении разместить любое число людей, причем ещё всегда останется свободная площадь для местного начальника. Бурлящий людоворот вскоре затих, успокоился и только на месте, предназначенном для начальника, осталась стоять, не находя себе пристанища, миловидная женщина с двумя чемоданами, от которой за версту веяло непорочностью сельской учительницы. Мягко осматриваясь и стесняясь своего обозримого положения, она надеялась как-то пристроиться, переминалась с ноги на ногу, толкала тяжёлые чемоданы, убирая их с дороги, волновалась, даже попробовала расстегнуть шубку и несколько освободить голову от ладного пухового платка. Все эти приготовления были замечены уже поостывшей публикой и вслед за мужским населением зала женщины тоже повернули головы, стало тише, что-то ожидалось, но ничего не происходило, хотя уже произошло разделение зрителей на присутствующих и ... Проходило время, а фигура, на которую устремлено ожидание публики, ничего не предпринимала, если только не учитывать малиновых щёк, горящих от смущения, плавного покачивания изящной линией бедра, волновавшегося под шубкой, да глаз ищущих, просящих и молящих. Кто устоит? Сдержанные женщины выжидали. Мужчины при женах бегали глазами, пытались отвернуться, уже в который раз перекладывали вещи, норовя большую часть разворота направить будто невзначай, под спасительное “как все” в ту сторону, куда косили взглядом достойные отцы, мужья и деды. Дальнейшая проволочка грозила нервными срывами, необдуманными поступками, могла толкнуть на подвиг, но к счастью, всегда находятся личности, спасающие нас от катастрофы. Вот и теперь, будто подброшенные, вскочили три парня, быстро, но сохраняя себя, устремились к ищущему взору, вместе вдруг, смутившись, чуть задержались, всколыхнув понимающей улыбкой напряженно-волнующий безмолвный разговор, в котором королева приказала одному из них остаться, остальным же – признательность опущенных ресниц и легкая надежда грядущих тайных встреч. Счастливец подошел, чуть поклонился, придав фигуре вопросительную плавность и, уловив согласную улыбку, взял чемоданы, тут же их оставил, подал руку госпоже, но с поклажею как быть? Рассмеялись, разобрались и с вещами направились к дивану, на который уже покушались соседи. Разложили, расставили, уселись. Нина! Павел! В Москву! И я! В КБ! В НИИ! Конструктор! Врач! И потекла вокзальная беседа неторопливо, тихо, обещая, намекая... Как всегда не ко времени появились уборщицы, с криком и ведерным грохотом приближаясь к заветному дивану. Девушка вскочила, сказала: “Ой!”, добавила: “Посидите, я скоро вернусь!” – и растворилась в снующем потоке. Тем временем орущая цепь любителей чистоты, развернутым фронтом пошла на Павла. Тому ничего не оставалось, как вместе с чемоданами Нины перейти вслед за другими беженцами в соседний зал. Разместился, настроился ждать! Потекли минуты, собираясь в часы, тревожные предчувствия заползали в душу, а попутчицы всё нет и нет! Напряжение росло, побуждая к действию. Павел встал, подхватил чемоданы... Стоять, руки за голову, ноги в стороны! Хлопок по груди, пояснице, карманам, удар сзади, громко щелкнули наручники. От неожиданности Павел растерялся и не сразу заметил Нину в слезах, потеках туши, с отклеенными ресницами в окружении трех ребят в форме! Один из них подхватил чемоданы, другие Павла и с криком расступись! стали энергично пробиваться к выходу. Пришли в дежурную часть! Допрос, протокол, задержание, ночь провел в камере. Надеялся на утро, ждал его, верил, что недоразумение быстро прояснится. Нина всё ещё казалась хрупкой и непосредственной, поэтому подозрения не возникали в его голове, была какая-то надежда на ошибку. Однако, утром ему было предъявлено обвинение в ограблении гражданки Н. и в хищении вещей путем обмана, т.к. в чемоданах были нагружены кирпичи, завернутые в газету. Уголовное дело по данному преступлению следователю казалось простым, поэтому он обещал скоро представить его в суд. Длинные камерные дни складывались в недели. К исходу месяца Павла вызвали на свидание. Пришла Нина, по-прежнему милая и непорочная, деловым, но ласковым тоном назвала сумму, за которую согласна отозвать заявление. Павел, работая в КБ, таких денег не имел. Начался торг. Поразмыслив, парень купил себе свободу, не будучи виновным. — 147 —
|