|
В самой высокой точке моста машина заглохла. Водитель и его коллега по научной работе* только было приоткрыли двери, как на них обрушилась ледяная круговерть и ветер, валивший с ног. С трудом подняли капот, заглянули внутрь. Так и есть: снегом забило отсек и, похоже, замёрз бензопровод. Работа предстоит немалая и долгая. На морозе, в пургу и в темноте она и вовсе кажется невыполнимой. Товарищ вдруг засуетился, стал нервно подставлять часы под дорожный фонарь, попробовал обежать вокруг машины, но был ветром сбит с ног, ползком добрался до водителя и: „Зачем вдвоём тут ночевать? Тем более, что через час новый год! Машина твоя – ты и оставайся, а мне надо домой, там семья волнуется. Я и так прогулку пропустил: с женой вечером гуляю! А ты как-то выживешь!” Ещё и фразу не закончив, нырнул в попутку и тут же скрылся в снежной круговерти. Мороз! Ветер! Ночь! Скользкий мост! Один! В такой обстановке оторопь проходит быстро. Если машину оставить, кто-то налетит на неё, и будут жертвы. Буксировать невозможно – лёд. Значит, надо ремонтировать! Но как? Вытащил топор и стал прорубывать дорожку для упора ног. Затем открыл дверь, навалился на переднюю стойку кузова и: повезло, сдвинул-таки почти на полметра. Прорубил, упёрся, сдвинул ... и так несколько километров, пока добрался до затишного места. Потом откачал бензин, смочил обледенелые шланги, прикрутил запасные провода к батарее, закоротил их, и мощная искра воспламенила ветошь. Перекладывая факел с места на место, постепенно отогрел двигатель. Под утро он завёлся и на рассвете был уже дома. Много недель спустя случайно встретил бывшего товарища: „Я ведь знал, что выживешь! И незачем было вдвоём испытывать судьбу! А так и ты в порядке и мои не беспокоились!” Прошли годы, и настало время итогов: умник так и не состоялся. Ни одно дело не довёл до завершения. Ни в чём себя не проявил! Пустышкой прокатился по жизни. Он винит людской фактор, настырно выступающий против него. Если бы не фактор ... !? Сельское кладбище готовилось под застройку и на нём давно не хоронили. На общем фоне запустения вызывающе блестела мрамором единственная ухоженная могила. На ней в стужу и зной, в дождь и снег, в праздник и будни интригующе и одиноко лежали свежие цветы. Однажды вечером мимо проходили трое соискателей. Поравнявшись с могилой, видимо, под впечатлением задиристого диспута, один из них направился к мощному каменному кресту и со словами: „Если же есть Бог, пусть он меня сейчас образумит!” взобрался на перекладину, уселся там удобно и, покачивая ногами, обвёл торжествующим взглядом равнодушные окрестности и притихших товарищей. Проходили минуты, природа казалась безразличной к дерзкому поступку, ничего заметного вокруг не происходило, стало вовсе неинтересно, порыв улёгся, парень спрыгнул с каменного насеста и все трое удалились, обсуждая тему лекции. Прошли многие годы. Тот, кто сидел на кресте, был наказан талантом и тягостной работой по зову призвания. Второй из одобрявших принял на себя вирус справедливости и претерпел много бед в поисках её. Третий оказался критиком, неспособным к самостоятельному творчеству. Расплата за содеянное наступит обязательно, в самом неожиданном варианте и, собрав поступки, сотворит судьбу! Свершённое событие остаётся свершённым навсегда, навечно. Оно не подлежит исправлению, прощению, амнистии или забвению. Если бы молодость знала об этом, то зрелость была бы уравновешенной, старость – мудрой, а память – почитаемой. — 140 —
|