Пучина людская

Долго не было хозяина. Осторожные расспросы, как бы случайные заглядывания в раскрытую калитку, прислушива­ния к шуму в доме, к разговорам во дворе и множество других деревенских хитростей результата не дали. Хозяина как не было, так его и нет уже которую неделю. Заболел, захандрил, уехал, забрали ...? Нарушился отлаженный ритм жизни, неско­лько покачнулись устои и надо свыкаться с новым укладом.

Однако вскоре напряжённое ожидание сменилось тревож­ным удивлением: Арсентий Павлович появился! Он так же важно и с достоинством поднимал бадью из колодца, но уже из колодца соседки, открытого всем взорам, стоявшего на виду и каждый изумлёнными глазами мог наблюдать картину преображения, ранее казавшуюся невозможной. И упруго качающиеся вёдра он отнёс не к себе, а к соседке, к прежде ненавистной Наталье. И назавтра, и потом, и ещё через месяц Арсентий Павлович по-хозяйски выходил из ворот соседки, шёл к её колодцу и воду носил ей, и жил у неё, и ел вместе с нею, и остальное тихими ночами, видимо, было тоже с ней.

Постепенно усадьба Натальи стала прихорашиваться, а тот дом, где раньше жил с семьёй Арсентий Павлович и ставший теперь соседским, заметно приходил в упадок. Что-то покоси­лось, сломалось, разбилось, поблекли краски, ветер задрал углы соломенной крыши, хлопают ставни, даже куры и те стали кудахтать сиротливыми голосами. Окна занавешены, двор зарастает травой, прежняя жена не выходит на люди. Повсюду видны приметы запустения, неизбежного, если из дома уходит мужчина. И чтобы не видеть этого Арсентий Павлович огородил двор Натальи высоченным забором, вити­евато плетённым из лозы, густо, без щелей: не подсмотреть!

Отторжение от прежнего двора оказалось настолько силь­ным, что когда внук, по малолетству не понимающий отно­шения взрослых, украдкой стащил испеченный бабушкой ка­равай и принёс тайком деду, почему-то жившему отдельно недалеко, но не там, где прежде, то дед каравай не принял, от внука убежал в дальний угол сада, а Наталья тихо выставила малыша за калитку. Упрямый внук решил всё-таки вызволить деда из неволи, пролез ползком под забором и снова предстал перед ним с протянутым угощением. Подношение пришлось взять, и, чтобы избавиться от надоедливого родственника, сунул ему в руки яблоко и велел отнести домой. Немедленно дыра была заделана, забор осмотрен и укреплён.