|
Рад тебя видеть, Гордеев, заходи, присаживайся, рассказывай! Извините, Феодосий Борисович, только на минутку загляну к директору: вызывал, и к Вам. Потом, потом ... я предупрежу! Ну, как на новом месте? Кто руководитель, какое направление исследований? Пока впечатление хорошее, предложили несколько тем на выбор, думаю! Из какой области задачи? Возможно ли сотрудничество с нами? Стоит ли рассказать им о наших достижениях? Занимаются нерешёнными проблемами промышленного производства, научный потенциал значительный! Какие заводы в их ведении? Широкий охват, но, в основном, оснасткостроение и аппаратостроение. Разве есть такие отрасли? Так они называют, а мне предстоит ещё разобраться! Есть ли поблизости парк, где можно посидеть, подумать? У них внутренний двор с беседками. А какая столовая? Большая, без очередей, с хорошей кухней! Каким же транспортом ездишь? Обычным городским! Много времени приходится тратить на дорогу? Как и сюда, к вам! Отделом руководит, небось, академик? Пока с ним лично не знаком, а лабораторией управляет к.т.н. Как его фамилия? Сидоров! Что и правда Сидоров? Примета важная есть: пока всё не определилось, называть нельзя, чтоб не сглазить. Ты ещё в это веришь? Нет, конечно, но подвоха опасаюсь! Мне-то можно сказать? Обещаю: как только из и.о. переведут в „назначить” Вам первому сообщу! Ты такой скрытный? Мы вместе почти десять лет работали! Хороший срок! Хорошая школа! Ваша школа! Разве я такому учил? Было и другое, но отложилось основное! Основным же была мстительность! Гордеев один из немногих, кто ускользнул из поля обзора настойчивого учёного. Другим пришлось менять коллективы и города, скрываясь от преследующего внимания наставника молодых. Последние десятилетия советского периода ознаменовались помрачительной ГОСТоманией. Стандарты готовились на всё от пылинки до корзинки и от смесителя до истребителя. И вдруг обнаружилось: в стране с экономной экономикой отсутствует самый главный элемент экономии – эталон трёхфазного промышленного напряжения! Для державы это разруха и убыток, а для института позор! Столько лет изучать турбины, генераторы, трансформаторы и прочее энергетическое оборудование и не обратить внимание на метрологическое обеспечение отрасли? Отчаянность положения осознали сразу и все! По отделам прокатилась волна осторожного бичевания, призывов и заверений. Вспыхнул энтузиазм! Вскоре лавиной обрушились научные решения фундаментальнейшей проблемы современности. Как бы ни шутили над учёными, но критиковать они умеют виртуозно. Особенно, если задет престиж. Соперничество включило взаимный контроль. В результате от лавины не осталось ничего – ни один вариант не выдержал отбора на пригодность. В отделе Таранова С. Г. также кипела работа. В многолюдной толпе бегущих каждому хотелось быть первым. Предложения поступали одно за другим, но после обсуждения отбрасывались, как не удовлетворяющие строгим требованиям эталона. Постепенно задача перешла в разряд тягучих, назойливых, тлеющих и на некоторое время, казалось, вроде о ней забыли. Поиски и страсти утихли, сотрудники вернулись к плановым исследованиям, но отголосок проигранной битвы выводил из душевного равновесия и вынуждал к реваншу. Однажды утром, явившись на работу, почти одновременно Таранов и Гордеев заявили о решении задачи. Таранов сразу к Гордееву: „Покажи!” Но тот, вспомнив свою оплошность с итерационным усилителем, выдержав паузу: „Э нет! Каждый из нас без свидетелей представляет свой вариант на листе бумаги и кладёт его на виду исписанной стороной вниз. Затем по очереди анализируем. Начнём по старшинству: сначала Ваш, Сергей Глебович, потом мой!” Через несколько часов в лаборатории собрался весь коллектив. Открыли вариант Таранова: хорошее обоснованное решение, вполне пригодное для реализации, однако же, два недостатка: его частотная узкополосность и затруднительность настройки, весьма ограничивают метрологический класс и область применения. Гордеев открыл свой лист: именно эти недостатки в его устройстве отсутствовали, значит, более перспективным оказалось его решение. Далее простиралась обычная рутина по оформлению изобретения: подготовка докладов, семинаров, документов на что уходит значительное время. Прошло около года и, наконец, получили авторское свидетельство с фамилией Гордеева. А ведь её так же можно было написать в конце перечня авторов, и так же комитет обрубил бы всех причастных, но числом более, чем трёх. И всё было бы по-честному, как принято иногда среди очень настоящих учёных. Экономический эффект от предложения оказался настолько существенным, что авторам присвоено звание „изобретатель СССР”. С тех пор в отделе Таранова никто не опасался за свои находки, всё обсуждалось открыто, не боясь быть обворованным словесными акробатами и доками учёных понятий. Но тут же появились новые хитрости. Некоторым сотрудникам достаточно было молча присутствовать на обсуждении темы, как они стали уже претендовать на научное участие и включение их в печатные работы. Пришлось ввести критерии участия: оно считалось действенным, если было принято автором и нашло практическое отображение в разработке. Не бывает коллектива, в котором отсутствовали бы прилипалы. Это явление, к сожалению, ещё почти не изучено, но оно есть. — 127 —
|