Математика, философия и йога

Я называю это состояние «Нирвана» [11]. Я не знаю, так ли понимают его другие. В то время оно казалось моему рассудку окончательным состоянием, самым желанным из всех возможных. В моих представлениях Нирвана, или Мокша [12], располагалась вертикально по отношению к миру видимых форм, Сансаре, но при этом Нирвана была Абсолютной, а Сансара — относительной.

Итак, я размышлял на протяжении тридцати трех дней. Меня предупредили, чтобы я был внимателен к циклу тридцать три. Разумеется, я мыслил о тридцати трех годах, тридцати трех жизнях, месяцах и тому подобное, но не подозревал, что речь может идти всего о тридцати трех днях. Я не знал, что есть что-то еще, и по этой причине не искал ничего иного — и в результате перешел к такому сознанию, которое относилось к обычному так, как я только что описал: как Бесконечность более высокого порядка. Теперь мне придется воспользоваться символикой теории бесконечных чисел, которую разработал Кантор [13].

Прежде всего, давайте, насколько сумеем, подойдем к этой теме с точки зрения представительного описания, ко­торое может быть названо «метапсихологией». Если гово­рить об ощущениях, то лейтмотивом самых первых пере­живаний было состояние невообразимого Восторга. Не ду­майте, что этот Восторг не является Силой. Физическому организму очень трудно переносить это Состояние. В са­мом Состоянии нет ничего сложного, но когда человек весь открывается ему, оно может истощить даже крепкий физи­ческий организм. Оно вызывает в теле чувство усталости, и одним из следствий может оказаться достаточно сильное отвращение к физическому организму. Его хочется сбро­сить. Такое искушение возникает совсем не редко.

Если вы хотите определить состояние сознания, то их — два. Возникает противопоставление: Восторг — и этот, низший мир, царство страданий. Это означает, что здесь даже удовольствие или наслаждение, если вы их испытыва­ете, могут приводить к боли. То, что мы называем весельем, есть страдание — так проявляется целостность. Таким об­разом, лейтмотивом низшего мира является страдание, Сансара. Имеем дуализм: вверху — Восторг, внизу — боль. В таких условиях возникает побуждение к выбору, к пред­почтению. Кем бы ни были мы, люди, наше состояние нель­зя назвать совершенно не двойственным состоянием, оно не обладает полным равновесием.

Тридцать три дня спустя, в ночь с 8 на 9 сентября 1936 года произошло важное событие: я перешел к состоянию совершенной уравновешенности, в котором сознание с равным отношением взирало и на Высший Восторг, и на страдание. Обычное человеческое сознание вряд ли поже­лает оказаться в таком положении, но это Осознание пре­восходит то состояние, которое было Осознано прежде, по­добно тому как бесконечность высшего порядка превосхо­дит бесконечность меньшей мощности. Я мог бы сказать, что это Сознание вообще не является человеческим — во всяком случае, в обычном смысле этого слова, поскольку любое человеческое сознание обусловлено предпочтения­ми. Это Сознание было свободно от каких-либо склоннос­тей и представляло собой состояние совершенного эмоци­онального равновесия. Если бы возникли причины погру­зиться в мир страданий, то с точки зрения этого Сознания такой переход оказался бы столь же легким, как и погруже­ние в царство Невыразимого Восторга. Я понимаю, что это трудно вообразить, но говорю, опираясь на собственный опыт. Там нет никаких предпочтений. Господствует глубо­кое Осознание того, что нет такого существа, которое ис­пытывало бы страдание, что ни единая частичка целого никогда не оказывалась потерянной. Там все пребывает вечно. Единственное происшествие в этом мире можно описать так: Изначальный Источник всего сущего на мгно­вение сомкнул глаза, и в течение этого мига привиделось, будто протекли миллиарды [14] лет, в это время вселенная якобы развивалась, существа как будто бы рождались и испытывали страдания — но вот глаза открылись, этот мир исчез, и все опять здесь. По этой причине теряет свою силу памятное обязательство Освобождения или Просветления всех созданий, поскольку нет такого создания, которое уже не являлось бы Просветленным. Нет ни одного страдающе­го существа — есть только мимолетная дремота, в которой возникает воображаемый образ Вселенной, растянутый на миллиарды лет. В этом состоянии не возникает побужде­ний к каким-либо действиям, но любое принятое решение стало бы Божественно правильным. Остаться, задержаться в этом Состоянии во всей его полноте либо вернуться в сферу кажущегося развития — Божественно правильным окажется любое из этих решений. Это полная свобода вы­бора, хотя нет никаких причин, подталкивающих к тому или иному выбору. Нет ничего такого, что выделяло бы один или другой путь, нет ничего лучшего или худшего — только Совершенное Равновесие. Любое решение стано­вится произвольным, не имеющим никаких причин.