Математика, философия и йога

Вернемся к тому переживанию или, точнее, Осозна­нию (я избегаю слова «переживание», так как хочу ограни­чить его применение более узкой областью, а именно сфе­рой чувственного восприятия; понятием «Осознание» я на­зываю иной способ постижения, отличный от чувственно­го и умозрительного). Я говорил об ощущении Освобож­денности. При этом возникает свойство Восторга, превос­ходящее все то, что доступно воображению относительно­го сознания. Я повторил бы то, что один за другим говори­ли мистики: это Сокровище, это Счастье в буквальном смысле дороже любых жертв. Даже страдания на протя­жении всей жизни могут оказаться недостаточно высокой ценой. Это невозможно вообразить. Восторг — не удоволь­ствие, а Блаженство. Это ощущение высшей Чистоты, Ра­дость, очищающая намного лучше, чем страдания. Запом­ните: это совсем не эгоистическое наслаждение удоволь­ствием. Аналогия с удовольствием вообще не уместна. Это выходит так далеко за пределы воображения, что трудно подбирать слова. Мистики часто пользуются выражения­ми, которые выглядят неправдоподобными преувеличени­ями, но фактически оказывается, что любой существую­щий язык лишь преуменьшает выразительность этого бо­гатства. Это не эгоистическое переживание, а способность благословлять: с ней связано не только нравственное стремление благожелательности, но некое пространство Благости, окутывающее всякого, кто вошел. Благожела­тельность перестает быть вопросом нравственной дисцип­лины, она является частью ТОГО.

Я, можно сказать, совершал переходы туда и обратно между относительным сознанием и этим, более глубоким состоянием, и очевидным стало одно: в определенный мо­мент случается некое смещение, которое можно инстинк­тивно назвать «переворотом сознания». Слово «перево­рот», «инверсия» часто встречается в трудах Ауробиндо. Не совсем ясно, что именно оно собой представляет и как можно подступиться к его анализу. В миг переворота воз­никает нечто имеющее определенное сходство с тем, что математик назвал бы «разрывом непрерывности»: одно сознание затуманивается и на его месте мгновенно возни­кает иное. Были случаи, когда я намеренно путешествовал туда и обратно, пытаясь сохранить непрерывность созна­ния, но это мне не удавалось. Разрыв все равно происходил — и очень быстро. С одной стороны (сейчас я высказываю точку зрения обычного сознания) оставалось: «Я — отно­сительная личность, обусловленная тем, что окружает меня извне», а с другой возникало: «Я — ТО, поддерживающее вселенную». Было и ощущение того, что Я возносится и нисходит. Я никогда не встречал описаний чего-либо по­добного в книгах; и я без особой уверенности использовал термин «восходящее Я». Быть может, это только види­мость. Сейчас мне так не кажется — скорее, я думаю, оба типа сознания действуют параллельно. И все же был этот вид переживания я, пребывающего в сфере относительнос­ти, ограниченного, скованного, обусловленного окружаю­щим миром—то есть высшим Я, поддерживающим целую вселенную. Только не воображайте себе Атласа, физически подпирающего что-то плечами. Это вселенная нашего соз­нания, единственная известная нам, — но, следует отметить, вселенная всего сознания, а не только относительно­го. Единственной подлинно важной вселенной является то мироздание, которое существует в нашем сознании, а Я служит ее основой, поддерживает ее. Однако это Я не явля­ется собственно личностью; подобно этому, солнце, отра­жающееся во множестве росинок, едино, а его множествен­ность в каплях росы остается иллюзией. На самом деле, отражение солнца в росинке является неотъемлемой частью и частицей солнца в небе — точно то же самое можно сказать и про Я. Иными словами, Атман тождествен Параматману, и когда я говорю: «Я поддерживаю эту Все­ленную», то эти слова представляют собой не безграничный эгоизм, не раздутую гордыню, а извечный факт, с которым сливается личное сознание: как только это слияние проис­ходит, человек становится частью Всеобщего Сознания.