Империя знаков

Иная вежливость, с тщательным соблюдением ко-

83

дов, четкой графикой жестов нам кажется.слишком почтительной (а, следовательно, унизительной), ибо мы по привычке воспринимаем ее в рамках мета­физики личности; тогда как эта другая вежливость есть своего рода упражнение в пустоте (чего и следу­ет ожидать от сильного кода, который при этом обоз­начает «ничто»). Два тела склоняются очень низко друг перед другом (руки, колени, голова всегда оста­ются на строго определенном месте), тщательно соб­людая установленный угол поклона. Или еще (как на древней картине): чтобы преподнести подарок, я дол­жен лечь, согнувшись и почти впечатавшись в пол, а в ответ мой партнер поступает также: единая ли­ния пола соединяет дарящего, принимающего и сам предмет дарения, коробку, которая, может быть, во­обще ничего не содержит или содержит что-нибудь совсем небольшое. Графическая форма (вписанная в пространство комнаты) придается акту обмена, в ко­тором благодаря этой форме исчезает всякая жад­ность (подарок остается подвешенным между двумя исчезновениями). Здесь приветствие освобождает­ся от унижения или гордыни, так как оно в букваль­ном смысле не адресовано никому; оно не является знаком коммуникации, поддерживаемой, снисходи­тельной и предупредительной, между двумя автар-киями, двумя персональными империями (из кото­рых каждая царствует на определенной территории Я, небольшой области, от которой у него есть ключ);

84

[Подарок сам по себе, нетронут.

Душа не загрязняет его

ни щедростью,

ни благодарностью.]

приветствие не более чем сплетение форм, где ничто не остановилось, не увязло и не осело. Кто кого при­ветствует? Один этот вопрос оправдывает привет­ствие, превращает его в поклон, припавший к зем­ле, заставляет восторжествовать не смысл, но графи­ку очертаний и наделяет позу, которая в наших гла­зах выглядит чрезмерной, истинной сдержанностью жеста, означаемое которого непостижимым образом испарилось. Форма пуста, неизменно повторяются буддистские слова. Это и есть то, что выражают пос­редством практики форм (слово, чей пластический и светский смыслы здесь становятся неразрывны) веж­ливость приветствия и склоненность двух тел, кото­рые не повергаются ниц, но прописывают друг дру­га. Наша манера выражения слишком порочна, ибо, если я скажу, что вежливость там является религией, покажется, будто в ней заключено нечто священное, в то время как это высказывание должно быть поня­то в том смысле, что религия там — не более чем веж­ливость или, еще лучше — религия подменила веж­ливость.