|
Одним из способов разорвать этот замкнутый круг является постановка вопроса о том, можно ли чётко назвать животных иррациональными или вполне рациональными. Интерпретация биологических фактов не лишена своих проблем, но нам нетрудно будет найти серьезные основания для того, чтобы утверждать, что многие высшие млекопитающие ведут себя произвольно и сознательно. Однако мой опыт доказывает, что аргументы о рациональности, защищаемые, в частности, христианами, не имеют ничего общего с биологическими фактами как таковыми. Суждение выдающегося эколога У.Х. Торпа: «я нахожу весьма важным признать наличие чего-то очень похожего на сознание и сознательный выбор у многих высших животных» их не поколеблет. На чём держится этот аргумент - так это на глубоком теологическом убеждении, что человеческая личность представляет особую ценность для Бога. В глубине души мне не хочется спорить с этим. Имеется масса убедительных причин полагать с точки зрения теологии, что человеческие существа обладают уникальном способностью, или, по меньшей мере, являются способными до уникальной степени выражать драгоценную, жертвенную любовь, сознательно сотрудничая со Святым Духом и завершая таким образом Божественную картину космоса. Всё, о чём бы я хотел попросить - это о том, чтобы аргументы о человеческой ценности не использовались для того, чтобы понижать ценность других созданий, исполненных Духа Святого. Как часто подтверждением человеческой ценности пользуются как палкой, чтобы сбить ценность животных. В наши дни в теологическом мышлении это случается всё реже и реже по преднамеренному плану, но путём некоего жонглирования словами - этакая «ловкость рук». К примеру, Кейт Уорд, принимая в целом идею о том, что человеческие существа «вероятнее всего, не являются центром намерений Божьих в отношении его творения», утверждает далее, "что ничего не имеет ценности, если оно не воспринимается сознательной сущностью, признающей это нечто во имя него самого". Что ж, я склонен согласиться с Уордом в том, что сознательное существование имеет особую ценность для Бога, но в чём мне трудно с ним согласиться, так это в его очевидном выводе, что во всей вселенной только сознательные существа имеют ценность. Важность взглядов с точки зрения «тео-прав» заключается в том, что они заставляют нас подвергать сомнению слишком уж простой тезис о том, что только человеческая личность, или человеческое сознание представляет для Бога единственный вид ценности. Я вовсе не намерен отрицать ценность этих понятий, пусть даже их особенную ценность в глазах Господа; я сам могу выступить в их защиту. Но с точки зрения того, что дано нам актом творения, разумно будет не делать заключения, что Бог ценит исключительно только разумное, интеллигентное человеческое существование. Естественно, «личностное» - это важная тема в христианской теологии, и из неё можно извлечь много полезного. Я призываю только не утверждать, что Богу интересно исключительно человеческое разумное существование, а всё остальное - тлен и суета сует. Когда Рикеби писал, что «мы не обязаны проявлять милосердие по отношению к животным, мы вообще не имеем никаких обязанностей в отношении низших животных, равно как и в отношении к палкам или камням", он имел в виду именно то, что писал. Его мир определённо делится на класс «личностей», с одной стороны, и класс «неодушевлённых предметов» с другой. — 7 —
|