|
9 августа. Суббота Сегодня наконец перехожу в новое рабочее помещение на улице Англиканю, в отдел библиографии. Разместился я в дальнем уголке комнаты, у окна. Вид на храм. Вблизи Даугава. Наверное, нас здесь будет четыре человека. Во втором конце продолговатого помещения будет сидеть комсомолец В., который в одних вопросах – фанатически узкосердный, в других – коллегиальный. Работники вообще-то вежливы. Надо будет вести картотеку, составлять списки. Этот отдел менее всего обладает реальным основанием, ибо какая-то часть – пропаганда. Мне обещали, что политику давать не будут. Как много энергии тратится напрасно. Как часто – бессмысленное «перетаскивание камней» из одного угла в другой. Потому учреждениям и необходимы такие большие штаты. Потому и зарплаты такие мизерные. Но, с другой стороны, у работника большие нормы. Кое-кто на самом деле становится как механизм. Выпадет ли какое-то время и для себя? Конечно же, не для себя, но для общего блага, для того единственно реального, единственно важного общего блага, ради которого я живу и дышу. На площади Пилс я прожил 25 лет, в одной комнате и на одном стуле. Разумеется, я нисколько не консервативен, но не могу взять с собой все продуманные мысли, всю прежнюю атмосферу, всю возвышенную ауру. Ибо в моей комнате за все эти долгие годы никто не курил, почти что никто не ругался, мне кажется, даже грязных и эгоистических мыслей там было совсем мало. И помощники у меня по большей части были такие, с которыми я находил контакт. Там были у меня свободные минуты для духовного творчества. Четыре месяца назад мне надо было уйти, ещё остался, и это пошло на пользу моему труду о Братстве. Конечно, я немало сделал полезного и для библиотеки. Но теперь – новый порог. Avanti![180] Единственно сердце болит о моей работе. В молодости это было иначе. Но теперь, когда мне каждая минута эволюционно дорога, кажется столь бессмысленным, что мне приходится исполнять сухую, техническую работу, которую способен делать любой другой. И в последнее время я загорелся новой идеей: хочу окончательно завершить очерк о реинкарнации, который надо бы переписать на машинке и раздать многим. Замысел мне подала в конце июля рачительная хозяйка <хутора> Грундзалес Рудачи, к которой я отвёз обеих старших дочерей. Там я несколько дней чувствовал себя как в раю. Меня опьянила смиренная тишина полей, холмов и берёзовых рощ – всё то, чем я давно не имел возможности наслаждаться. И однажды вечером хозяйка начала меня расспрашивать об идее перевоплощения. Я никак не ожидал, чтобы эту кроткую, приветливую женщину занимали глубочайшие проблемы. Разумеется, в своей статье я условия несколько обобщаю. И вот, эта идея ныне во мне горит и не даёт покоя. Успел написать в развёрнутом черновике, но нужно ещё многое шлифовать. Нужно собирать заметки. Именно из-за этого, как раз теперь, сердце сильно рвётся прочь от границ и решёток ежедневных трудов, оно вопиет, что его лишили столь многих чудесных мгновений творчества. Попытаюсь писать рано утром, но ещё до восьми мне надо сесть на трамвай. Однако я бескрайне благодарен и за те возможности, которые дарованы мне Учителем. — 355 —
|