Хрестоматия по нейропсихологии

Учение Гольдштейна о мозговой локализации имеет аналогичные черты, являясь только более тон­ким по своему содержанию. С точки зрения Гольд-штейна, определенный центр мозга, разрушение которого клинически ведет к выпадению или нару­шению определенных функций, связан не только с функцией определенного типа, но и с образованием определенного фона для данной функции. Если он пострадал, то это имеет большое значение для моз­га не только потому, что этот «центр» связан с из­вестной динамической «фигурой», но и потому, что фон, который является непременным условием для образования соответствующей «фигуры», нарушен, потому что функции фона также пострадали от того, что пострадал данный центр.

Представление Гольдштейна, что каждый центр обладает специфическими функциями «фигуры» и обшей функцией — «фоном», является более тонким взглядом, логически продолжающим взгляды Лешли относительно специфических и неспецифических функций каждого из центров.

Мне кажется, что теоретический анализ этого положения показывает, что учение о двойной функ­ции каждого мозгового центра представляет собой соединение двух старых точек зрения. С одной сто­роны, мы возвращаемся к учению о специализи­рованных центрах: мы признаем, что структура определенного рода локализована в определенных центрах. С другой же стороны, функции центра ока­зываются диффузно эквивалентными в том отно­шении, что динамический «фон», в обеспечении которого данный центр участвует, локализован в мозгу как целом. Таким образом, здесь мы имеем соединение старой локализационной точки зрения с антилокализационной точкой зрения. Но соеди­нить эти теории не значит еще разрешить проблему. Что такое представление приводит в области лока­лизации к положениям, аналогичным положениям генетической психологии, пользующейся только структурным принципом, легко показать на исследо­ваниях самого Гольдштейна и других клиницистов, пользующихся этим принципом. Гольдштейн, изучая амнестическую афазию, находит, что центральным страданием при этом является страдание катего­риального мышления. Но когда он дальше пытается установить, какой механизм лежит в основе наруше­ния категориального мышления, он снова приходит к «фигуре» и «фону». Оказывается, категориальное мышление и страдает постольку, поскольку постра­дала основная функция мозга — образование «фи­гуры» и «фона». Но образование «фигуры» и «фона» является общим в отношении всех функций, и Гольд-штейну, далее, ничего не остается другого, как воз­вести этот принцип в ранг общего закона. Гольдштейн защищает точку зрения, близкую той, которую вы­двигал Вернике и которая вызвала справедливую критику. Вернике выдвигал ту мысль, что высшие психические функции в отношении связи с мозгом построены так же, как нспсихические функции, и этот вывод Вернике, по мнению Гольдштейна, нуж­но сохранить. Его исходной точкой в учении о лока­лизации является положение, что принцип «фигуры» и «фона» для всякого действия центральной нервной системы одинаков; он одинаково проявляется как при нарушении коленного рефлекса, так и при на­рушении категориального мышления. Иначе говоря, этот принцип может характеризовать как элементар­ные, так и высшие формы деятельности. Создается единая система, согласно которой может быть истол­ковано и объяснено любое поражение центральной нервной системы: расстройство чувствительности, расстройство двигательных центров, общее снижение сознания, нарушение категориального мышления и т.д. Соотношение «фигуры» и «фона» становится уни­версальным объясняющим принципом, равно при-ложимым и к протеканию психических процессов, и к их локализации. Высшие психические функции оказываются не только одинаковыми с элементарны­ми психическими функциями по своему строению, но оказываются одинаковыми и по их локализации в коре головного мозга, в отношении которой они не отличаются даже от непсихических функций.