|
Но есть и еще одна причина: споры и конфликты, значимые с правовой точки зрения, по поводу тех или иных произведений искусства периодически возникают в наше время и никак не реже, чем по поводу каких‑либо невербальных компонентов массовой коммуникации. История человечества, начиная со Средних веков и, особенно, с эпохи Возрождения, когда искусство в стремлении творческого познания действительности и отображения ее в новых изобразительных формах все больше и больше отделялось от церкви и религии, изобилует примерами не просто непонимания этих устремлений, но и признания их греховными, кощунственными, за что многие художники подвергались гонениям, а позднее и правовым преследованиям. Известно, что многие признанные сегодня шедеврами мировой живописи произведения (ограничимся хотя бы такими именами их авторов, как Микеланджело, Пикассо, Дали) не только не понимались большинством современников, но даже подвергались обструкции и попытками их уничтожить. Есть немало и более прозаических примеров воспрепятствования творчеству художников, например вовлечением их в различные судебные процессы по поводу тех или иных созданных ими произведений. Так, в 1877 г. в Англии в напечатанном на частные средства памфлете была высмеяна одна из картин пейзажиста Джеймса Уистлера и была названа «горшком краски, запущены в лицо публике». Художник подал на автора в суд за клевету. И хотя судебное разбирательство было инициировано самим художником, последовал суд, в сущности, над современной живописью. Впервые в новой истории публично был задан сакраментальный вопрос: «Является ли это искусством?» В итоге Уистлер выиграл дело, но получил всего лишь полпенни в возмещение убытков и огромный счет за издержки, испытав сильнейшее разочарование ходом процесса[175]. В 1920 г. глава кельнской полиции попытался наказать художников‑«дадаистов» («дадаизм» – популярное абсурдистское, ироничное направление искусства) за мошенничество, поскольку они назначали плату за вход на выставку, где, по его мнению, явно не было никакого искусства. Один из организаторов выставки, известный художник Макс Эрнст в ответ на это заявил: «Мы вполне ясно сказали, что это дадаистская выставка. „Дада“ никогда не заявлял, что имеет отношение к искусству (имелось в виду традиционное). Если публика путает одно с другим, это не наша вина»[176]. Эти примеры хорошо иллюстрируют, на наш взгляд, бесперспективность, а порой и очевидную неуместность попыток правового, да и какого‑либо другого преследования художников. Известный русский философ Н. А. Бердяев, анализируя творчество художников‑футуристов начала XX в., высказался по этому поводу так: «Искусство должно быть свободным. Это – аксиома очень элементарная, из‑за которой не стоит уже ломать копья. Автономность искусства утверждена навеки. Художественное творчество не должно быть подчинено внешним для него нормам, моральным, общественным или религиозным… Те, кто испугались новых принципов в искусстве и стремятся подчинить его внешним нормам, насильственно обрекают его на поверхностное существование. Это и есть духовное невежество Новое искусство будет творить уже не в образах физической плоти, а в образах иной, более тонкой плоти, оно перейдет от тел материальных к телам душевным»[177]. — 116 —
|