Если Вы руководитель

И если, полагают финские авторы, человек способен ответить на эти вопросы и не только ответить, но разре­шить отразившиеся в них трудности своего бытия, в таком случае он может сохранить действительное внутреннее равновесие, мотивацию и, добавлю от себя, избежать (или, по крайней мере, смягчить силу) ощущений дистресса.

В одном из приведенных выше вопросов (а именно в шестом), как уже, наверное, заметил читатель, фактиче­ски акцентируется момент многообразия жизненных це­лей, которые, скажем так, по идее, должен ставить перед собой человек. Но это — «по идее». Увы, действитель­ность нередко дает нам примеры чрезвычайно суженно­го человеческого целеполагания, т. е. фактически приме­ры страшной обедненности личности, скудости ее инте­ресов, когда живет человек одной-единственной целью, испытывая в случае невозможности ее достижения сильнеший дистресс, иногда с трагическим (летальным) исхо­дом. Вот пример подобной жизненной драмы, описан­ный несколько лет назад в газете «Правда».

«Ясным, солнечным выдался тот январский день — последний день ее жизни. Но ей, я думаю, он казался темным и мрачным. Все мысли были заняты одним: извинится ли Танасков? Или..

Она собиралась на работу, наверное, почти механически. Шла к райкому привычной дорогой. Утром, как обычно по понедельникам, планерка у первого секретаря. Собираются ответственные работники райцентра. Вот и Танасков пришел. После разбора очередных дел она попросила слова. Встала и обратилась к нему. Но раздались голоса: «Хватит об этом!» И они, можно представить, окончательно сломили ее. Хоть бы один голос сочувствия. Она выбежала в свой кабинет, где на столе был приготовлен флакон уксусной эссенции. Вылила залпом. Спасти ее не удалось» — так начинает свой очерк «Жестокость» спец­кор. газеты В. Кожемяко.

Суть истории, оведанной журналистом в большом, почти на целую газетную полосу очерке, состояла в сле­дующем. Второй секретарь одного из райкомов партии Целиноградской области Шолпан Оразгельдинова под­верглась резкой публичной (дело было на пленуме рай­онных коммунистов) критике со стороны местного про­фсоюзного функционера Танаскова. Критика, судя по ма­териалам очерка, была грубой и бездоказательной. Ораз­гельдинова потребовала публичного извинения с последу­ющей публикацией в местной газете. Ответчик, однако, не реагировал. Последовала серия заявлений: первому секретарю райкома, в обком, прокурору района. Жен­щина умоляла, просила, требовала защитить ее честь, ра­зобраться в существе вопроса, дать оценку действиям, как она считала, клеветника. «Если Танасков публично не извинится передо мной,— написала она в одном из пи­сем,— я покончу с собой».