История нравов России. Восток или Запад?

Следует отметить в связи с этим, что интеллигенция нахо­дилась под растлевающим влиянием крепостного права. Так, «Московские ведомости» печатали и такого рода объявления: «князь Шаховской предлагает купить строевой лес, сосновые доски, а также... садовника и каретника». В 1779-1789 гг. газету редактировал гуманный Н.И. Новиков, противник по­мещичьего «жестокосердия», просветитель. Однако и он при­нимал и печатал объявления о продаже людей, т.е. он нахо­дился под влиянием «привычки» к рабству, которая удиви­тельным образом уживалась с гуманностью и благородством. Для русского просветителя, или интеллигента, конца XVIII и начала XIX века характерны отвращение к произволу поме­щиков, «чувствительность к крестьянскому состоянию», непри- -ятие таких нравов, как сословная спесь, грубость, жестокость, надменность и др. Они считали, что любовь к знаниям, на­уке, театру - это средство, позволяющее усовершенствовать отношения между людьми и самого человека, избавить об­щество (понятно, при поддержке «просвещенного монарха») от «пороков». Культивируемые в среде интеллигенции чув­ства гражданственности, любви к отечеству имели неоцени­мое значение для судеб русской культуры (132, 179), для «исправления», гуманизации «порочных» нравов.

Во времена Александра I существовал блестящий и про­свещенный слой интеллигенции, чья деятельность протекала в образованных кружках. Последние жили довольно замкну­той жизнью и имели мало точек соприкосновения с осталь­ными слоями и сословиями русского общества. К.Д.Кавелин пишет: «Образованные кружки представляли у нас тогда посреди русского народа оазисы, в которых сосредоточива­лись лучшие умственные и культурные силы, - искусствен­ные центры, с своей особой атмосферой, в которой выраба­тывались изящные, глубоко просвещенные и нравственные личности» (233, 145). В любом европейском обществе эти люди пользовались бы почетом и играли видную роль, толь­ко не в своем отечестве. Они горячо любили свою родину, желали благ всем остальным людям, ценили талант, мечта­ли об освобождении крепостных, о преобразовании адми­нистрации, суда, школы и пр.

Нельзя не согласиться с тем, что «успехами России в течение девятнадцатого века мы существенно обязаны этим людям» (233, 145). Однако их культура и добрые нравы воплощались не в обстановке повседневной грубой жизни, а в общих администра­тивных, законодательных мерах, в литературных, художествен­ных и научных произведениях. Эти люди, проникнутые идеями правды и гуманности, с омерзением и гадливостью относились к диким нравам губернской и уездной администрации, когда не­вежды, земские ерышки и подьячие старого закала грабили живых и мертвых, притесняли простой народ. Они соблюдали определенную дистанцию, чтобы не унизиться и не испачкаться в нравственной грязи соприкосновением с ней. В их кружках не было спеси, жестокости, в них принимались радушно и дружес­ки на равных все таланты, даже выходившие из крепостных, подававшие надежду стать потом литераторами, художниками, учеными - таким людям оказывалась помощь. Так, благодаря хлопотам К.Ф.Рылеева получил вольную у графа Шереметьева и стал историком русской литературы, профессором Петербур­гского университета, академиком и цензором А.В.Никитенко (из крепостных вышли М.П.Погодин, О.А.Кипренский и другие видные представители интеллигенции).