История нравов России. Восток или Запад?

Не следует забывать, что Академия наук в России была государственным учреждением и поэтому в ней тоже проявля­лись нравы, характерные для чиновничьей среды, хотя и в меньшей степени. Так, княгиня Е.Дашкова после назначения ее главой этого учреждения едет к знаменитому математику Л.Эйлеру, в течение ряда лет не посещавшему заседаний из-за . возмущавших его порядков. Она входит в залу, где собрались все академические профессора и адъюнкты, вместе с великим слепцом (Эйлер был слеп) и произносит краткую вступитель­ную речь. Затем намеревается сесть и обнаруживает, что место рядом с председательским, т. е. первое место, по праву принад­лежащее Эйлеру, собирается занять господин Штелин, проф­ессор аллегории, бездарный, но имевший чин действительного статского советника (Дашкова острила, что и научные его зна­ния, и сам он - только аллегория). Тогда она предложила Эйлеру «сесть, где он пожелает, так как любое место, которое он займет всегда будет первым» (98, 181 - 182). Находясь на посту президента Академии наук Е.Дашкова была непримирима и резка по отношению к добивающимся почета не по научным заслугам, а по чинам и связям, и в то же время относилась чрезвычайно тактично к подлинным ученым, приносившим пользу России.

Следует остановиться на нраве М.Ломоносова, требовавше­го добронравия от других ученых и преодолевавшего труднос­ти бюрократического порядка и происки недругов. В словаре, составленном Н.И.Новиковым, возникает привлекательный человеческий образ: «Нрав он имел веселый, говорил коротко и остроумно и любил в разговорах употреблять острые шутки; к отечеству и друзьям своим был верен, покровительствовал упражняющихся во словесных науках и ободрял их; во обхож­дении был по большей части ласков, к искателям его милости щедр; но при всем том был горяч и вспыльчив» (183, 128).

М.Ломоносову приходилось нередко прибегать к помощи «меценатов», в частности И.И.Шувалова; он писывал хвалеб­ные оды и панегирики своим «покровителям», однако не доро­жил покровительством своих меценатов, когда шла речь о его чести или защите любимых идей. И вот представляют интерес нравы интеллигентов (ученых и литераторов), собиравшихся в доме И.И.Шувалова. На этих встречах они редко церемонились друг с другом и особенно, как рассказывает Шувалов, такими непримиримыми врагами были Ломоносов с Сумароковым: «В спорах Сумароков чем более злился, тем более Ломоносов язвил его; и если оба не совсем были трезвы, то оканчивали ссору запальчивою бранью, так что я вынужден высылать их обоих, или чаще Сумарокова. Если же Ломоносов занесется в своих жалобах, то я посылаю за Сумароковым, а с тем, ожидая, заве­ду речь о нем. Сумароков, услышав у дверей, что Ломоносов здесь, или уходил, или, подслушав, вбегает с криком: не верьте ему, ваше превосходительство, он все лжет; удивляюсь, как вы даете у себя место такому пьянице, негодяю. - Сам ты пьяница, неуч, под школой учился, сцены твои краденый! - Но иногда мне удавалось примирить их, и тогда оба были очень приятны»' (220,170-172). Однако их не всегда можно было примирить.