История нравов России. Восток или Запад?

Нравы социального дна арабо-мусульманской цивилизации привлекали внимание и интерес богатой и влиятельной вер­хушки горожан; поэтому данный социальный заказ нашел свое воплощение в таком специфическом жанре арабской литерату­ры, как макамы. По мнению отечественных исследователей В.М.Борисова и А.А.Долинина, они не имеют аналога в евро­пейской литературе и представляют собой сочетание свойств стихов и прозы, изысканной украшенной литературы и живой речи. В них ученый спор соседствует с рассказом о ловкой плутовской проделке, душеспасительная проповедь - с фри­вольным анекдотом, назидательные рассуждения - со злой сатирой, откровенно условная композиция - с достоверным отражением черт реальной жизни (3, 1987). Персонаж макам, Абу Зейд, относится к низам общества; через его похождения раскрывается мир большого арабского города, где процветала не только торговля, но и самое разнообразное мошенничество.

Абу Зейд, подобно прочим плутам и мошенникам, ненави­дит богачей и власть имущих, поэтому он обманывает и обира­ет прежде всего богатых купцов, судей и правителей. Иногда он не только обманывает, но прямо обличает их жестокость, несправедливость и сластолюбие, заступается за обиженных; однако Абу Зейд обманывает любого, кто подвернется ему под руку, даже своего друга. Он понимает, что его поведение дале­ко не безукоризненно, но оправдывает его необходимостью приспособиться к жестоким условиям своего времени:

«Ведь рок, человеку слывущий отцом,

Нередко прикинется жалким глупцом:

Незрячим родясь, беззаконья творит -

Так сыну грешно ль притворяться слепцом?» (3, 44).

Макамы отражают свое время в художественной форме, позво­ляя наглядно и вместе с тем обобщенно представить жизненные сцены. Соответственно и Абу Зейд не является некой схемой или маской сотесНа с!е1 агЬе, а личностью, чей характер неоднозна­чен: он не «плох» и не «хорош» - ему присущи человечность, ему свойственны и злые, и добрые поступки и нравы.

Красочный мир преступников и мошенников изображен в арабском средневековом плутовском романе «Жизнеописания Али-з-Зибака», частично вошедшем в знаменитые сказки «Тысяча и одной ночи». В центре его находятся проделки мошенницы Далилы, ее дочери Зайнаб, плутов Ахмада ад- Данафа, Али-з-Зибака и других (253). Перед нами повествование о «войне плутов», о хитростях, которые устраивают друг другу различные «партии плутов». Однако не следует забывать, что повествования такого рода отражают действи­тельное положение восточных городов, где действовали «братства» плутов, или «молодцов». Обычно глава этих «молод­цов» зачастую исполнял обязанности начальника городской стражи или был тесно с ним связан, выплачивая ему опреде­ленную сумму. Правитель, как правило, тоже пользовался услугами предводителя «молодцов», так как тот, прекрасно зная всех представителей преступного мира и все их уловки, мог легко раскрывать преступления и ловить воров и грабите­лей. И как бы нам это ни казалось фантастическим и неверо­ятным, в действительности существовали такие ловкие и про­нырливые предводители различного рода «братств» плутов, шаек воров и банд грабителей, о чем свидетельствуют многие арабские средневековые исторические хроники. В этом нет ничего удивительного - все это вполне вписывается в мента­литет средневекового арабского горожанина «среднего клас­са»: будь хитер, ловок, смел, не будь разиней и не доверяйся слишком людям, и тогда, может быть, судьба будет к тебе благосклонна. Ну, как здесь не вспомнить нашего знаменито­го Ваньку-Каина, порожденного нравами русской действитель­ности эпохи Петровских реформ.