История нравов России. Восток или Запад?

«Вообще в объективном характере арестантов, - пишет В.Крестовский, - является странное слияние этого зверства с чем-то детски наивным, доверчивым. Зверство же само по себе есть прямой продукт нашей русской системы общего заключения. Понятно, почему первую роль в камерах играет физическая сила, здоровый кулак и прошлое арестанта, бо­гатое ловкими приключениями, а главное - отчаянным зло­действом» (134, 487-488). Немудрено, что после пребыва­ния в тюрьме слабохарактерный или не закаленный нрав­ственно человек выходит уже негодяем, способным на любое низкое преступление и поступок. Не следует забывать, что тюрьма представляет собою перевернутый социальный мир, в котором наиболее ярко раскрывается природа человека как сплав добра и зла. Тюрьма - это микрокосм сильно спрес­сованной истории, где наиболее четко проявляется трещина между добром и злом. Ведь в ней содержится в концентриро­ванном виде вся сумма зла и страданий, существующих в обыч­ной жизни распыленно и незримо и противостоящих добру.

И наконец, следует обратить внимание на босяков и ни­щих, находящихся тоже на социальном дне; они жили и на Хитровке, и на знаменитом петербургском «Горячем поле», и в других трущобах Российской империи. В.Гиляровский пишет: «Самый благонамеренный элемент Хитровки - это нищие. Многие из них здесь родились и выросли; и если по убожеству своему и никчемности они не сделались ворами и разбойниками, а так и остались нищими, то теперь уж ни на что не променяют своего ремесла» (62, 30). Причем следует иметь в виду, что это не те нищие, которых иногда встреча­ют на улицах.

Дело в том, что трущобные нищие (Хитровки, Горячего поля и др.) были объединены в артели. В той же Москве хорошо были организованы артели нищих (кроме того, име­лись артели разбойников и воров), которые, как рассказы­вал И.Прыжов, жили в отдельных домах или подвалах и чердаках домов, имели общий стол и часто едва ли не жен. По милости ежедневных сборов, которые, по пословице «досыта не накормят, а с голода не уморят», нищие имели более или менее обеспеченную жизнь. У них есть чай, а придешь в гости - угостят и водочкой, а у иных и денежки есть. Ар­телью управляет избранный староста, доступ в нее имеют свои и знакомые, чужого туда не пустят (215, 180).

Среди нищих существовала своя иерархия: «Были ни­щие, собиравшие по лавкам, трактирам и торговым рядам. Их «служба» - с десяти утра до пяти вечера. Эта группа и другая, называемая «с ручкой», рыскающая по церквам, - самые многочисленные. В последней -бабы с грудными деть­ми, взятыми напрокат, а то и просто с поленом, обернутым в тряпку, которое они нежно баюкают, прося на бедного си­ротку. Тут же настоящие и поддельные слепцы и убогие. А вот - аристократы, - отмечает В.Гиляровский. - Они жили частью в доме Орлова, частью в доме Бунина. Среди них имелись и чиновники, и выгнанные со службы офицеры, и попы-расстриги. Они работали коллективно, разделив мос­ковские дома на очереди» (31). В целом, можно сказать, что в трущобах жили и пьяницы, и воры, и нищие, и босяки, и хулиганы и прочие деклассированные элементы, и опустить­ся ниже уже было невозможно; отсюда и соответствующие нравы (жестокость, грубость, ругань, разврат и т.д.).