История нравов России. Восток или Запад?

«Но там, где Мельпомены бурной

Протяжный раздается вой,

Где машет мантией мишурной

Она пред хладною толпой;

Где Талия тихонько дремлет

И плескам дружеским не внемлет;

Где Терпсихоре лишь одной

Дивится зритель молодой

(Что было также в прежни леты,

Во время ваше и мое)» (218, 264).

Потом балет уже не привлекал к себе множества зрите­лей, он ставился для избранной публики на сцене импера­торского Михайловского театра.

В мире лицедейства второй половины XIX века домини­руют спектакли, отражающие нравы русской жизни, нравы обывателей, простых людей. Подавляющее большинство по­добных спектаклей составляли комедии и водевили; сам воде­виль испытал эволюцию - в старом водевиле на первом мес­те находился анекдотический сюжет, на втором - человечес­кие типы. Об этом идет речь в очерке «Водевилист»: «.В одну минуту он представит вам из себя и бюст Наполеона, и харю пьяного лакея; будет петь, как лучший певец, и щебетать, как сорока; покажет лучшее антраша Тальони, и вдруг изменится в неповоротливого Стецка» (231, 342). Теперь выдвигаются сами персонажи, анекдот же позволяет осуществить глубокое познание российской действительности. Ведь анекдот высту­пает стержнем, вокруг которого организуется пестрый мате­риал человеческого бытия, благодаря чему схватывается суть массовидного явления. «В этой маленькой жанровой картинке, - писал А.И.Арапов, - обратили на себя внимание новые типы, а именно: военного писаря, франта и волокиты..., мак­лера-маклака..., придворного полотера..., наконец, русского... и немецкого... подмастерьев, приехавших на петергофское гу­лянье вдвоем с одним фраком» (51, 75). В этом водевиле (речь идет о водевиле П.А. Каратыгина «1-ое июля в Петергофе» - В.П.) показаны разнообразные типы петербургского населе­ния. И самое интересное, что одной из главных фигур воде­вильного мира является «маленький человек», который пора­бощен судьбой, перемолот гигантским механизмом государствен­ной машины (228, 101-102).

Теперь пореформенный мир лицедейства на сцене показы­вает новую жизнь - деловые комбинации, способы быстрого обогащения, интриги заводчиков, торговых махинаторов, вла­дельцев больших капиталов, нравы буржуазии - и новых героев, отнюдь не похожих на героев Мольера, Бомарше, Крылова, Гоголя или молодого Тургенева. Сцены любви, из­мен, нравственного падения или самоутверждения характери­зуют уже нравы новых владык жизни, порожденных россий­ской пореформенной действительностью и распоряжающихся судьбами многих «маленьких» людей.