Слово как физиологический и лечебный фактор

Боязнь загрязнения доходит до того, что приготовление пищи не доверяет даже своей матери. Пищу варит обычно долго, вплоть до полно­го разваривания мяса. Перед тем как пользоваться уборной, совершает длительный санитарно-гигиенический ритуал: предварительно кто-либо из ее близких должен вымыть не только унитаз, но и стены, пол, ручку двери и т. д. Уборной пользуется с мучительной для нее предосторож­ностью, тревогой, раздражением и потребностью мыть руки, чистить платье и т. п. Больная не может пить воду в каком-либо «грязном», по ее мнению, помещении (где сложено грязное белье, из крана, находяще­гося близко от уборной, и т. п.). Подготовка к еде также сопровождается длительным санитарно-гигиеническим ритуалом. Кроме того, у нее с дет­ства часто бывает рвота, возникающия независимо от приема пищи, на­пример от неприятных запахов, от вида загрязненных мест. Все это (боязнь прикосновений, загрязнения и заражения, навязчивое мытье рук, рвота, подавленное состояние) сделало ее невыносимой для самой себя и для окружающих, причем за последние 4 года болезненное состоя­ние резко обострилось, по-видимому, вследствие ряда вновь перенесен­ных тяжелых переживаний. Хождение по улицам для нее является му­чительным, так как она все время должна быть настороже, чтобы ее взор или обоняние не подверглись нежелательным раздражениям, чтобы взор не упал на мусорный ящик и т. п.

Наследственность не отягощена; родилась здоровой, нервной себя не считала, была работоспособной, в семейной жизни счастлива; в про­исхождении этих явлений навязчивости не отдает себе отчета. Путем подробного расспроса удалось установить, что рвота у нее началась с 8-летнего возраста, с того момента, когда она, по ее словам, «увидела кусок кала в тарелке борща», сваренного матерью. Ее стошнило, и она упала в бессознательном состоянии.

До этого случая девочка была очень брезгливой к еде из-за нечи­стоплотности матери, что резко контрастировало с чистотой в доме ее подруги. После случая с борщом у нее стала появляться тошнота и рво­та по механизму временной связи, т. е. возник патологический условный рвотный рефлекс. Постепенно развившееся состояние навязчивого страха загрязнения резко истощало ее нервную систему и обусловливало тяже­лое нервно-психическое состояние. Лечилась в поликлиниках, в невроло­гическом кабинете Украинского психоневрологического института, где ставился диагноз психастении. Однако это лечение оставалось безре­зультатным. Наконец, с течением времени она потеряла всякую способ­ность бороться «со своей нелепой брезгливостью», что и заставило ее об­ратиться в психотерапевтическое отделение института.