Гипноз

Расцвет наблюдался на протяжении полных 20 лет. Но, по-видимому, с некоторых пор стало отмечаться его угасание. Ego Psychology уже не вызывает прежнего энтузиазма, между тем как аналитикам, которых мы объединяем под именем «эмпатис-ты», до сих пор не удалось выдвинуть общую теорию. Действи­тельно, у них уже возникли разногласия по поводу определения слова «эмпатия» [Lichtenberg, 1984].

Если мы обратимся к Фрейду, то отметим, что понятие Einfiihiung (немецкий эквивалент «эмпатии») редко встречается в его работах. Термин «внушение», наоборот, находим часто, по­скольку внушаемость представляется ему неотъемлемым свой­ством человеческого разума. Еще в 1904 г. он обращал внима­ние на то, что внушаемость пациента оказывает влияние на «те­рапевтические процессы» пущенные в ход врачом; но последний не должен позволять пациенту овладеть действием этого психи­ческого фактора, так как иначе он становится «неконтролируе­мым и не может быть ни ослаблен, ни усилен». Поэтому очень важно иметь возможность управлять им. По словам Фрейда, «именно это и ничего другого не предлагает научная психотера­пия» (т.е. психоанализ) [Freud, 1953, р. 11].

В дальнейшем Фрейд разработает концепцию контртранс-ференции, определив ее как результат «влияния больного на нео­сознанные чувства врача». Эмоциональные отношения между врачом и больным выступают здесь в их взаимосвязи. В то же время Фрейд подтвердит необходимость для терапевта сокра­тить до минимума контртрансферентные манипуляции путем собственного анализа, предстать как бы чистым зеркалом. Имен­но об этом будет сожалеть Ференци, констатируя в 1928 г. наи­меньшую эффективность психоанализа: «Эмоционально насы­щенные отношения гипносуггестивного типа, существующие

182

между врачом и пациентом, постепенно остывают, чтобы стать чем-то вроде бесконечного ассоциативного опыта, т. е. по сути дела интеллектуальным процессом» [Ferenczi, 1982].

Среди представителей эмпатического направления наиболее приверженным идеям Ференци (даже если сам он не объявлял себя таковым) является, несомненно, Kohut. Более того, он единствен­ный, кто теоретизировал этот поток идей, начиная с собственных инноваций. Мы хотим здесь поговорить о Self-Psychology. Kohut утверждает, что психоаналитику надлежит проявлять к страдаю­щему взрослому те же чувства уважения, восхищения, которыми обычно окружен ребенок в своей семье. Контртрансференция, за которую ратует Фрейд, далеко не всегда нейтрализует врача, он за­ведомо находится на защите интересов больного. Объяснения, да­ваемые больному, играют лишь вспомогательную роль, служат толь­ко дополнительным средством для усиления эмпатических отно­шений. В более подробном анализе Self-Psychology, который мы осуществили с Isabell Stengers, мы показали, что хваленая тактика аналитика использует непрямое внушение, хотя Kohut даже не упот­ребляет слово «внушение». Так что для него внушение (по крайней мере то, что мы считаем его эквивалентом) является не только фак­том, оно отвечает самой основной психической потребности и пред­ставляет аутентичное условие онтогенеза индивидуума [Chertok, Stengers, 1989]. Отметим также, что в отличие от других эмпатис-тов Kohut открыто говорил о гипнозе. В своей последней книге «How Does Analysis Cure?» он действительно говорит, что «реши­тельным шагом в сторону психоанализа явилась не замена гипноза иной терапевтической методикой, а радикальное изменение в пси­хопатологии, которую следует лечить посредством гипноза» [Kohut, 1984, р. 112]. Таким образом, он различает неаналитический гип­ноз и психоаналитический гипноз; этот последний (в отличие от первого) требует глубокого изучения психики.