Гипноз

176

Между тем некоторые аналитики пожелали пойти дальше и наладить сотрудничество со специалистами других отраслей. Так, Lebovici проводил в парижском округе вместе с группой психиат­ров, психологов, педиатров, гигиенистов раннего детского возрас­та исследования, посвященные развитию ранних взаимоотноше­ний матери и младенца, что позволило ему познакомиться, в част­ности, с работами Bowlby и Stern. По достоинству оценивая инте­рес, который они представляют, Lebovici отдает себе отчет в том, что во многих отношениях они ставят под сомнение теорию пси­хоанализа у детей. Bowlby, впрочем, категорически отвергает пос­леднюю. Stern, со своей стороны, не представляет, каким образом на фрейдовской модели можно описать опыт младенца, оперируя понятиями фантазмов и приписывая ему конфликты между этими фантазмами и реальностью. Для него речь идет о теоретической конструкции, используемой взрослыми, начиная с их собственно­го опыта, конструкции, которую опровергают наблюдения, сделан­ные без apriori. Отношения между матерью и младенцем, как уже отмечалось, весьма напоминают по своей сути гипнотические свя­зи, и можно полагать, что они отчасти сохраняются во взаимоот­ношениях взрослых, «фундаментально проявляясь», по словам Фрейда, феноменом внушения.

Однако Lebovici стремится прежде всего показать, что пси­хоаналитик, предпринимающий исследование ранних взаимодей­ствий, вовсе не обречен на растерянность. Его заключение с этой точки зрения представляется вполне успокаивающим. «Наблюде­ние и психоаналитическое понимание, — отмечает автор, — по­зволяют нам в определенной мере отождествлять себя с двумя парт­нерами, находящимися во взаимодействии, тем самым освобож­дая нас и давая возможность думать и говорить об этом, описывать это» [Lebovici, 1983, р. 368]. Следовательно, «ребенок как таковой может быть описан с помощью психоанализа». Во всяком случае любопытно, что в исследовании, представляющемся междисцип­линарным, делается подобное заключение, постулируются приви­легии если не аналитической теории, то по крайней мере аналити­ческого подхода.

Для того чтобы еще одним примером проиллюстрировать дог­матический склад ума, который развивают психоаналитические институты у своих воспитанников, мы бы хотели сказать несколь­ко слов о релаксаторах. Мы уже упоминали об опыте тех аналити­ков, которые в 60-е годы попытались совместить технику аутоген-

177

ной тренировки с основными данными психоанализа. К ранее назван­ным именам следует добавить Canet-Palaysi, Lehmann, Lemaire, Roux, Sapir, Sorlin. Приемы аутогенной тренировки были упрощены, но ос­тавались направленными на освобождение пациента от внешних сти­мулов. В таких условиях пациент в состоянии ощущать свое тело. Roux говорит о «протоколировании собственного тела», тогда как Lehmann использует выражение «посредничество тела». Речь идет о возникно­вении своего рода перенесения вследствие перехода релаксатора из «одного тела в другое» вместе с релаксантом. Таким образом можно подойти к прикосновению к телу, о котором говорит Lehmann, под­черкивая отличие этого «касания» от медицинской пальпации: оно «слегка касается чувствительной струны... будоражит, ворожит, дохо­дит до прикосновения к таким вещам, которых предпочли бы не ка­саться. Порой легкое, как дыхание, едва ли даже прикосновение, по­рой нажатие, иногда legato, иногда staccato или даже pizzicato» [Lehmann, 1985, p. 8].