Быть в присутствии Другого. Этюды по психотерапии

ется на всем протяжении творчества Робина. Иссле­дование опыта у Робина, как во всякой правильно ус­военной гештальт-терапии, всегда требовало особо­го внимания к тому, каким образом опыт создан, и, следовательно, к формам, которые придаются опыту в самом акте опыта («форма» одно из значений сло­ва «гештальт»). Создание форм также является одной из главных задач художников. Потому не столь уди­вительно, как это может показаться на первый взгляд, что самый ранний из очерков Робина, опубликован­ных в его предыдущей книге, озаглавлен «Эстетика психотерапии» (1984) и рассматривает гештальт-те-рапию через призму критериев, которые обычно при­лагаются к произведениям искусства, вопреки психо­логической теории, которая традиционно стремится быть научной практикой.

Можно сказать, что для терапевта эстетическая за­дача заключается в исследовании того, что происхо­дит, когда люди, плохо справляясь с проблемами, ос­танавливают поток своего опыта и тем самым пред­ставляют свою жизнь в свете ее ограниченных воз­можностей (временами даже строго ограниченных). На языке гештальт-терапии это называется «фикси­рованный гештальт»; в эстетических терминах это — навязываемые опыту стереотипы, которые его стес­няют и ведут к плохим и негодным конфигурациям. Таким именно образом гештальт-терапевт вступает в область психопатологии. В самой психологической теории Робин усматривает также другую опасную на­клонность: подмену имени или понятия тем, что это имя или это понятие в какой-то момент неточно об­наруживают. Его теория по большей части сориенти­рована в этом направлении. В глазах Робина худшим злом является построение теории на основе имен су­ществительных, а затем претензии на то, что эта тео-