|
Робин не отбрасывает психологические понятия и другие структурные подходы к психике. Как известно, они значительно обогатили наше понимание человеческого функционирования. Тем не менее Робин не согласен рассматривать self как нечто существующее в некоем внутреннем психическом пространстве. Ему интересно знать, что будет, если теоретик последует за Гудменом в его описании self как инстанции созидания форм, которая сама меняется по форме, помещаясь там, где организм и среда обоюдно и непрерывно включаются в изменчивые взаимодействия. Приходя, таким образом, в движение на этой кромке взаимодействия, self и то, что его окружает, имеют тен- 24
денцию исходить одно из другого и растворяться одно в другом. То же, что остается, — это поток, река одномоментных и преходящих форм, в которых различия между «я» и «другим», внутренним и внешним в конце концов исчезают — или остаются разве что оборотами речи. В концепции Робина self может быть только мимолетным, схватываемым частично, чем-то, что можно описать лиш глаголом, но не существительным. Для него self в гораздо большей мере состоит из протекания во времени, нежели чего бы то ни было, похожего на пространство. Акцент, сделанный на темпоральности, подразумевает не то, что опыт будто бы лишен структуры, а то, что опыт состоит в изменчивой структуре и в движении. «Гештальт-терапия, — пишет он, — в гораздо большей мере происходит из культуры глагола или наречия, чем из культуры существительного. То, что нас интересует, является не зафиксированными формами... [здесь он цитирует Лору Перлз], а формами в движении, формированием форм». Self у Робина скорее напоминает элементарную частицу в физике, которую нельзя уловить, потому что в момент, когда вы ее воспринимаете и стараетесь назвать, она уже изменилась или уже исчезла. Даже глаголы и наречия не могут передать self в полной мере. В случае с элементарными частицами у вас есть впечатление, что они были, лишь благодаря следу, который они оставили за собой, или потому что это предполагают ваши расчеты. В случае с self то, что остается, есть форма опыта. Они могут застыть в пространстве. Художник рисует, и после него остаются картины, на которые мы можем взглянуть. Но он сам уже в другом месте, он продолжает рисовать. Можно заметить, как часто в этом разговоре мелькает слово «форма». В самом деле, это слово появля- — 11 —
|