|
Это отсутствие усилий в его творчестве—дейст-
вительное или только кажущееся—в сочетании с жиз-
нью без каких-либо приключений и тревог, а также
репутация флегматика, которой его наградил сам ко-
роль, могли бы создать образ человека, лишенного
душевного напряжения и энергии. Но такое предполо-
жение было бы ошибкой. Конечно, Веласкес был апа-
тичного нрава, мягок в обхождении, избегал ссор
и был неспособен к патетическим жестам. Только так
можно объяснить, что он сумел прожить тридцать
шесть лет среди интриг королевского дворца и ни с кем
не поссориться. Случился, правда, у него однажды
крайне незначительный спор с маркизом де Малышка
по поводу деталей дворцовой службы. Между тем
творчество Веласкеса со всей очевидностью обнаружи-
вает, что его энергия сосредоточилась в его творчестве
в непримиримой его художнической позиции. Думаю,
что до XIX века вряд ли был другой живописец, кото-
рый бы с подобным ригоризмом оставался верен свое-
му представлению об истинной миссии живописи: спа-
сти окружающую нас бренную действительность, на-
век запечатлеть мимолетное. С юных лет Веласкес
отказывался изображать фантастическое. Нам следо-
вало бы больше удивляться, сколь мало в творчестве
Веласкеса картин на религиозные сюжеты, господст-
вовавшие в живописи еще в его время. Не надо думать,
что он был менее религиозен, чем средний человек его
эпохи. Однако картине на религиозный сюжет прихо-
дится вступить в союз с воображаемым и отдалиться
от непосредственного, осязаемого. Когда король по-
просил—случай довольно редкий—изобразить распя-
того Христа, Веласкес постарался до предела его оче-
ловечить и поместить на кресте в наиболее удобном
положении, избегая какого-либо выражения страда-
ний, для чего прикрыл половину его лица свисающими
волосами.
507
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГЛССЕТ
Несомненно, что в его время публика начинает
испытывать усталость от религиозных картин и появ-
ляется спрос на другие сюжеты, еще более ирреаль-
ные,— сюжеты мифологические. Филипп IV, во всем
следовавший моде, попросил Веласкеса написать кар-
тины с мифологией. Посмотрите же, как наш худож-
ник решает эту задачу, столь чуждую его артистичес-
кому кредо. Имея дело с мифологическим сюжетом,
Веласкес, вместо того чтобы передать его ирреальную
суть, будет искать параллельную сцену в реальной
действительности, притянет мифологию к нашему зем-
ному миру и включит, искажая ее и снижая, в обычные
обстоятельства низменных земных дел. «Вакханалия»
итальянских художников будет сведена к будничной
сценке — к изображению нищих пьянчуг. Марс станет
гротескным образом усатого мужлана.
— 370 —
|