|
До той поры итальянская живопись постоянно из-
менялась, однако никогда эти изменения не имели
революционного характера. Караваджо был первой
и единственной революцией, Однако мы бы ошиблись,
определяя его революционное воздействие как «нату-
рализм». Что виделось его современникам и что дей-
ствительно революционного было в Караваджо? Он
начал писать картины, которые в Испании называются
«бодегонес»12, а в Италии — «бамбочады». Названия
указывают, что местом действия является таверна,
погребок или кухня и что изображаемые персонажи
не святые и взяты не из Библии, не боги и не ми-
фологические фигуры—мифология, религия древних,
в ту эпоху составляет некую парарелигию,—а также
501
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
не монархи. Это люди низшего сословия, а то и просто
отбросы общества. Караваджо, сын каменщика, ввел
в картину плебс, что произвело потрясающее впечат-
ление, стало неким народным бунтом, перевернув-
шим одновременно и весь строй живописи, изменив
характер ее сюжетов, и социальный строй. Новшество,
таким образом, состояло пока не в новом способе
живописи, но в радикальном изменении темы. В твор-
честве Караваджо сохраняют жизненность принципы
итальянского искусства. Он все так же заботится об
объемности фигур, то есть по-прежнему подчеркивает
осязаемое. Продолжается стремление к Красоте, вле-
кущее за собою нелюбовь к индивидуализации. То,
что именуется Красотой, еще со времен Греции есть
нечто абстрактное и родовое. Противоположность
этому—портрет. Строго говоря, у Караваджо только
один компонент картины трактован в духе натура-
лизма, что и явилось его великим открытием,—свет.
Объект, как во всей итальянской традиции, по-пре-
жнему «идеален», однако свет перестает быть элемен-
том, с помощью которого создается светотень, мо-
делирующая фигуры, но сам становится неким объек-
том, написанным во всей его реальности. Вместо того
чтобы озарять картину светом условным, как делалось
прежде, Караваджо решил изобразить освещение есте-
ственное, хотя и подбирая искусственно световые ком-
бинации: свет в пещере, одним лучом резко выхва-
тывающий часть фигуры, когда все остальное тонет
в черноте тени. Вот почему у него свет ошеломля-
ющий, патетический, драматический, однако в конеч-
ном счете свет реальный, свет, списанный с натуры,
а не выдуманный. Таков свет бодегонес, которые Ве-
ласкес пишет в юности, таков свет «Севильского во-
доноса» 13.
Как и другие молодые севильские художники его
поколения, Веласкес начинает создавать бодегонес
в манере Караваджо, еще сильнее акцентируя низмен-
ность персонажей и ситуации и потому намного резче
воспроизводя своеобразие натуры. Кувшин в «Водоно-
се»—не кувшин вообще, но изображение некого опре-
делнного кувшина.
— 366 —
|