|
Уживаться с врагом! Управлять с оппозицией! Не
кажется ли уже непонятной подобная покладистость?
Ничто не отразило современность так беспощадно, как
то, что все меньше стран, где есть оппозиция. Повсюду
аморфная масса давит на государственную зласть
и подминает, топчет малейшие оппозиционные ростки.
Масса — кто бы подумал при виде ее однородной ску-
ченности! —не желает уживаться ни с кем, кроме себя.
Все, что не масса, она ненавидит смертно.
X. ОДИЧАНИЕ И ИСТОРИЯ
Природа всегда налицо. Она сама себе опорой.
В диком лесу можно безбоязненно дикарствовать. Мо-
жно и навек одичать, если душе угодно и если не
помешают иные пришельцы, не столь дикие. В принци-
пе целые народы могут вечно оставаться первобыт-
ными. И остаются. Брейсиг назвал их «народами бес-
конечного рассвета», потому что они навсегда застря-
ли в неподвижных, мерзлых сумерках, которых не
растопить никакому полдню.
Все это возможно в мире полностью природном.
Но не в полностью цивилизованном, подобно нашему.
Цивилизация не данность и не держится сама собой.
Она искусственна и требует искусства и мастерства.
Если вам по вкусу ее блага, но лень заботиться о
ней,— плохи ваши дела. Не успеете моргнуть, как ока-
жетесь без цивилизации. Малейший недосмотр — и все
327
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
вокруг улетучится в два счета. Словно спадут покровы
с нагой Природы и вновь, как изначально, предстанут
первобытные дебри. Дебри всегда первобытны, и нао-
борот. Все первобытное - это дебри.
Романтики были поголовно помешаны, на сценах
насилия, где низшее, природное и дочеловеческое, по-
пирало человеческую белизну женского тела, и вечно
рисовали Леду с распаленным лебедем, Пасифаю — с
быком, настигнутую козлом Антиопу. Но еще более
утонченным садизмом их привлекали руины, где
окультуренные, граненые камни меркли в объятиях
дикой зелени. Завидя строение, истый романтик пре-
жде всего искал глазами желтый мох на кровле. Блек-
лые пятна возвещали, что все только прах, из которого
поднимутся дебри.
Грешно смеяться над романтиком. По-своему он
прав. За невинной извращенностью этих образов таит-
ся животрепещущая проблема, великая и вековечная,—
взаимодействие разумного и стихийного, культуры
и неуязвимой для нее природы. Оставляю за собой
право при случае заняться этим и обернуться на сей
раз романтиком.
Но сейчас я занимаюсь обратной проблемой — как
остановить натиск леса. Сейчас «истинному .европейцу»
предстоит решать задачу, над которой бьются австра-
лийские штаты,— как помешать диким кактусам захва-
тить землю и сбросить людей в море. В сорок каком-то
году некий эмигрант, тоскующий по родной Малаге
либо Сицилии, привез в Австралию крохотный росточек
кактуса. Сегодня австралийский бюджет истощает за-
тяжная война с этим сувениром, который заполонил весь
континент и наступает со скоростью километра в год.
— 240 —
|