|
ззз
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
но, побуждает принимать себя таким, какой есть,
и считать свой умственный и нравственный уровень
более чем достаточным. Эта самодостаточность пове-
левает не поддаваться внешнему влиянию, не подвер-
гать сомнению свои взгляды и не считаться ни с кем.
Привычка ощущать превосходство постоянно бередит
желание господствовать. И массовый человек держит-
ся так, словно в мире существует только он и ему
подобные, а отсюда и его третья черта — вмешиваться
во все, навязывая свою убогость бесцеремонно, безог-
лядно , безотлагательно и безоговорочно, то есть в ду-
хе «прямого действия».
Эта совокупность заставляет вспомнить такие
ущербные человеческие особи, как избалованный ребе-
нок и взбесившийся дикарь, то есть варвар. (Нормаль-
ный дикарь, напротив, как никто другой, следует вы-
сшим установлениям — вере, табу, заветам и обычаям.)
Не надо удивляться моей желчности. Это первая попыт-
ка атаковать триумфатора и знак, что есть еще европей-
цы, готовые восстать против его тирании. Пока это
лишь разведка, главный бой впереди — он не заставит
себя ждать и наверняка будет иным, чем мне представ-
ляется. Но атака окажется такой, что массовый человек
не сумеет опередить ее — он будет ждать ее и даже не
подозревать, что решающий удар уже нанесен.
Существо, которое в наши дни проникло всюду
и всюду выказало свою варварскую суть, и в самом
деле баловень человеческой истории. Баловень — это
наследник, который держится исключительно как на-
следник. Наше наследство — цивилизация, с ее удобст-
вами, гарантиями и прочими благами. Как мы убеди-
лись, только жизнь на широкую ногу и способна поро-
дить подобное существо со всем его вышеописанным
содержимым. Это еще один живой пример того, как
богатство калечит человеческую природу. Мы ошибоч-
но полагаем, что жизнь в изобилии полнее, выше
и подлиннее, чем жизнь в упорной борьбе с нуждой.
А это не так, и тому есть причины, непреложные
и архисерьезные, которые здесь не место излагать. Не
вдаваясь в них, достаточно вспомнить давнюю и заиг-
равдую трагедию наследственной аристократии. Ари-
стократ наследует, то есть присваивает, жизненные
условия, которые создавал не он и существование ко-
334
ВОССТАНИЕ МАСС
торых не связано органически с его, и только его,
жизнью. С появлением на свет он моментально и без-
отчетно водворяется в сердцевину своих богатств
и привилегий. Внутренне его ничто с ними не роднит,
поскольку они исходят не от него. Это огромный
панцирный покров, пустая оболочка иной жизни, ино-
го существа — родоначальника. А сам он лишь наслед-
ник, то есть носит оболочку чужой жизни. Что же его
ждет? Какой жизнью суждено ему жить — своей или
своего пращура? Да никакой. Он обречен представ-
лять собой другого, то есть не быть ни собой, ни
другим. Жизнь его неумолимо теряет достоверность
и становится видимостью, игрой в жизнь, и притом
чужую. Изобилие, которым он вынужден владеть, от-
нимает у наследника его собственное предназначение,
омертвляет его жизнь. Жизнь — борьба и вечное усилие
стать собой. Именно те трудности, что мешают мне
осуществиться, будят и напрягают мои силы и способ-
ности. Если бы мое тело не весило, я бы не мог ходить.
Если бы воздух не давил на него, оно лопнуло бы, как
мыльный пузырь. Так, от отсутствия жизненных усло-
вии, улетучивается и личность наследственного «ари-
стократа». Отсюда и то редкостное размягчение моз-
гов у родовитого потомства и никем еще не изученный
роковой удел наследственной знати — ее внутренний
и трагический механизм вырождения.
— 245 —
|