|
Следует ясно сознавать, что, глядя на гору, мы
в состоянии видеть лишь ту ее часть, которая, как
принято говорить, возвышается над уровнем моря,
тогда как намного большей является масса горы, нахо-
дящаяся ниже этого уровня. Так и картина открывается
307
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
зрителю не целиком, а только той своей частью, кото-
рая выступает над уровнем представлений эпохи. Кар-
тина выставляет напоказ одно только лицо, тогда как
ее торс остается погруженным в поток времени, неумолимо влекущий ее в небытие.
Таким образом, отделение искусства прошлого от
искусства настоящего времени не есть дело вкуса. По
существу, неспособность воспринимать Веласкеса как нечто устаревшее, а, напротив, обыкновение переживать «археологическое» удовольствие от созерцания его полотен означает одновременно также неспособность подступить к тайнам эстетического. Утверждая это, я не хочу сказать, что духовная дистанция между
старыми художниками и нами всегда остается оди-
наковой. Например, называемый здесь Веласкес явля-
ется одним из наименее «археологических» художни-
ков. Правда, добираясь до причин этого, мы обнару-
живаем, что данное свойство его живописи обязано
скорее ее недостаткам, чем достоинствам.
Удовольствие, рождаемое в нас восприятием ис-
кусства прошлого, является удовольствием, кото-
рое доставляет нам в большей мере жизненное, не-
жели эстетическое содержание этого искусства, тог-
да как из современного нам искусства мы воспри-
нимаем преимущественно эстетическое, а не жиз-
ненное.
Радикальнейший отрыв прошлого от настоящего
есть факт, который суммарно характеризует наше вре-
мя, возбуждая при этом смутное подозрение, что
именно он повинен в каком-то особенном чувстве тре-
воги, переживаемом нами в эти годы. Неожиданно мы
ощутили себя еще более одинокими на нашей земле;
мертвые умерли не в шутку, а всерьез и окончательно,
и больше они ничем не смогут помочь нам. Улетучи-
лись последние остатки духа преемственности, тради-
ции. Модели, нормы и правила нам больше не служат.
Мы принуждены решать свои проблемы без активной
помощи прошлого, в абсолютном актуализме, будь то
проблемы искусства, науки или политики. Европеец
остался одиноким, рядом с ним нет тех, кто «ушел
в реку» истории; подобно Петеру Шлемилю4, европеец
потерял собственную тень. Это именно то, что случа-
ется, когда наступает полдень.
308
ВОССТАНИЕ МАСС
ВОССТАНИЕ МАСС
I. СТАДНОСТЬ (ФРАГМЕНТ)
<... > Толпа—понятие коли-
чественное и визуальное: множество. Переведем его, не
искажая, на язык социологии. И получим «массу».
Общество всегда было подвижным единством мень-
шинства и массы. Меньшинство—совокупность лиц,
выделенных особо; масса—не выделенных ничем.
Речь, следовательно, идет не только и не столько
о «рабочей массе». Масса—это средний человек.
Таким образом, чисто количественное определение —
«многие»—переходит в качественное. Это совместное
качество, ничейное и отчуждаемое, это человек в той
мере, в какой он не отличается от остальных и повто-
ряет общий тип. Какой смысл в этом переводе
количества в качество? Простейший—так понятнее
происхождение массы. До банальности очевидно, что
стихийный рост ее предполагает совпадение целей,
мыслей, образа жизни. Но не так ли обстоит дело
и с любым сообществом, каким бы избранным оно
себя ни полагало? В общем, да. Но есть существенная
разница.
— 226 —
|