ИСКУССТВО В НАСТОЯЩЕМ И ПРОШЛОМ
отжившие и прийти им на смену, еще не появился
перед нашими глазами.
Все это прискорбно, тягостно, печально, и от этого
никуда не уйти; вместе с тем положение, в котором мы
находимся, не лишено и достоинства: оно состоит _
в том, что все это — реальность. Попытаться понять,
чем она является на самом деле, представляется по-
настоящему высокой миссией писателя. Все другие
начинания похвальны лишь в той мере, в какой они
способствуют осуществлению главной миссии.
Как бы то ни было, говорят, что художественное
прошлое не исчезает, что искусство вечно. Да, так
говорят, и все же...
II
Нередко приходится слышать, что произведения
искусства вечны. Если при этом хотят сказать, что их
создание и наслаждение ими включают в себя также
вдохновение, ценность которого нетленна, то здесь
возражать не приходится. Но наряду с этим трудно
оспаривать факт, что произведение искусства устарева-
ет и умирает прежде именно как эстетическая ценность
и только затем как материальная реальность. Нечто
подобное случается в любви. Она всегда начинается
с клятвы на века. Но вот минует миг устремленности
во вневременное, начальная фаза любви исчезает в по-
токе времени, терпит крушение в нем и тонет, в отчая-
нии воздевая руки. Ибо таково прошлое: оно есть
крушение и погружение в глубины. Китайцы говорят
об умершем, что он «ушел в реку». Настоящее—это
всего лишь поверхность, почти не имеющая толщи,
тогда как глубинное—это прошлое, сложенное из бес-
численных настоящих, своего рода слоеный пирог из
моментов настоящего. Сколь тонко чувствовали это
греки, утверждавшие, что умирать—значит «соеди-
няться со всеми, кто ушел».
Если бы произведение искусства, например картина, исчерпывалось исключительно тем, что предста-
влено на поверхности холста, оно, быть может, и могло стать вечным, хотя при этом приходится учиты-
вать факт неминуемой утраты материальной основы
произведения. Однако все дело в том, что картина
301
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
не ограничивается рамой. Скажу больше, из целого
организма картины на холсте находится ее минималь-
ная часть. Сказанное в полной мере применимо и к по-
ниманию поэтического произведения.
Как может быть такое, спросите вы, чтобы сущест-
венные составные части картины находились вне ее?
Тем не менее это именно так. Картина создается на
основе совокупности неких условностей и предположе-
ний, осознанных художником. Он переносит на холст
далеко не все из того, что внутри него самого обус-
ловило данное произведение. Строго говоря, из глубин
сознания появляются на свет лишь самые фундамен-
тальные данные, а именно эстетические и космические
идеи, склонности, убеждения, то есть все то, в чем
индивидуальное картины оказывается укорененным
как в своем родовом. При помощи кисти художник
делает очевидным как раз то, что не является таковым
для его современников. Все прочее он подавляет либо
старается не выделять.
— 221 —