ВОССТАНИЕ МАСС
фальной дорогой псевдоинтеллигентов, не мыслящих,
немыслимых и ни в каком виде неприемлемых. Ничем
не лучше останки «аристократии», как мужские, так
и женские. И, напротив, в рабочей среде, которая
прежде считалась эталоном «массы», не редкость се-
годня встретить души высочайшего закала.
(...)
Масса—это посредственность, и, поверь она
в свою одаренность, имел бы место не социальный
сдвиг, а всего-навсего самообман. Особенность нашего
времени в том, что заурядные души, не обманываясь
насчет собственной заурядности, безбоязненно утвер-
ждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду.
Как говорят американцы, отличаться—неприлично.
Масса сминает все непохожее, недюжинное, личност-
ное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так,
как все, рискует стать отверженным. И ясно, что
«все»—это еще не все. Мир обычно был неоднород-
ным единством массы и независимых меньшинств.
Сегодня весь мир становится массой.
Такова жестокая реальность наших дней, и такой
я вижу ее, не закрывая глаз на жестокость.
V. СТАТИСТИЧЕСКАЯ СПРАВКА
В этой работе я хотел бы угадать недуг нашего
времени, нашей сегодняшней жизни. И первые резуль-
таты можно обобщить так: современная жизнь гранди-
озна, избыточна и превосходит любую исторически
известную. Но именно потому, что напор ее так велик,
она вышла из берегов и смыла все завещанные нам
устои, нормы и идеалы. В ней больше жизни, чем
в любой другой, и по той же причине больше нерешен-
ного. Она уже не может придерживаться прошлого *.
Ей надо самой творить свою собственную судьбу.
Но диагноз пора дополнить. Жизнь—это прежде
всего наша возможная жизнь, то, чем мы способны
стать, и как выбор возможного—наше решение, то, чем
мы действительно становимся. Обстоятельства и реше-
ния—главные слагающие жизни. Обстоятельства, то
* Научимся, однако, извлекать из прошлого если не позитивный, то хотя
бы негативный опыт. Прошлое не надоумит, что делать, во подскажет, чего
избегать.
311
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
есть возможности, нам заданы и навязаны. Мы назы-
ваем их миром. Жизнь не выбирает себе мира, жить —
это очутиться в мире окончательном и неразменном,
сейчас и здесь. Наш мир—это предрешенная сторона
жизни. Но предрешенная не механически. Мы не пуще-
ны в мир, как пуля из ружья, по неукоснительной
траектории. Неизбежность, с которой сталкивает нас
этот мир—а мир всегда этот, сейчас и здесь,— состо-
ит в обратном. Вместо единственной траектории нам
задается множество, и мы соответственно обречены...
выбирать себя. Немыслимая предпосылка! Жить — это
вечно быть осужденным на свободу, вечно решать, чем
ты станешь в этом мире. И решать без устали и без
передышки. Даже отдаваясь безнадежно на волю слу-
чая, мы принимаем решение—не решать. Неправда,
что в жизни «решают обстоятельства». Напротив, об-
стоятельства—это дилемма вечно новая, которую на-
до решать. И решает ее наш собственный склад.
— 228 —