|
Все это применимо и к общественной жизни. У нее,
во-первых, есть тоже горизонт возможного и, во-вто-
рых, решение в выборе совместного жизненного пути.
Решение зависит от характера общества, его склада,
или, что одно и то же, от преобладающего типа людей.
Сегодня преобладает масса и решает она, И проис-
ходит нечто иное, чем в эпоху демократии и всеобщего
голосования. При всеобщем голосовании массы не
решали, а присоединялись к решению того или другого
меньшинства. Последние предлагали свои «програм-
мы»—отличный термин. Эти программы—по сути,
программы совместной жизни—приглашали массу
одобрить проект решения.
Сейчас картина иная. Всюду, где торжество массы
растет,—например, в Средиземноморье—при взгляде
на общественную жизнь поражает то, что политически
там перебиваются со дня на день. Это более чем
странно. У власти—представители масс. Они настоль-
ко всесильны, что свели на нет саму возможность
оппозиции. Это бесспорные хозяева страны, и нелегко
найти в истории пример подобного всевластия. И тем
не менее государство, правительство живут сегодняш-
ним днем. Они не распахнуты будущему, не представ-
ляют его ясно и открыто, не кладут начало чему-то
новому, уже различимому в перспективе. Словом, они
312
ВОССТАНИЕ МАСС
живут без жизненной программы. Не знают, куда идут,
потому что не идут никуда, не выбирая и не проклады-
вая дорог. Когда такое правительство ищет самооп-
равданий, то не поминает всуе день завтрашний, а,
напротив, упирает на сегодняшний и говорит с завид-
ной прямотой: «Мы—чрезвычайная власть, рожден-
ная чрезвычайными обстоятельствами». То есть зло-
бой дня, а не дальней перспективой. Недаром и само
правление сводится к тому, чтобы постоянно выпуты-
ваться, не решая проблем, а всеми способами увиливая
от них и тем самым рискуя сделать их неразрешимы-
ми. Таким всегда было прямое правление массы—все-
могущим и призрачным. Масса—это те, кто плывет
по течению и лишен ориентиров. Поэтому массовый
человек не созидает, даже если возможности и силы
его огромны.
И как раз этот человеческий склад сегодня решает.
Право же, стоит в нем разобраться.
Ключ к разгадке—в том вопросе, что прозвучал
уже в начале моей работы: откуда возникли все эти
толпы, захлестнувшие сегодня историческое простра-
нство?
Не так давно известный экономист Вернер Зомбарт
указал на один простой факт, который должен бы
впечатлить каждого, кто озабочен современностью.
Факт сам по себе достаточный, чтобы открыть нам
глаза на сегодняшнюю Европу, по меньшей мере об-
ратить их в нужную сторону. Дело в следующем: за все
двенадцать веков своей истории, с шестого по девят-
надцатый, европейское население ни разу не превысило
ста восьмидесяти миллионов. А за время с 1800 по
1914 год—за столетие с небольшим—достигло четы-
рехсот шестидесяти. Контраст, полагаю, не оставляет
сомнений в плодовитости прошлого века. Три поколе-
ния подряд человеческая масса росла как на дрожжах
и, хлынув, затопила тесный отрезок истории. Достато-
чно, повторяю, одного этого факта, чтобы объяснить
триумф масс и все, что он сулит. С другой стороны,
это еще одно, и притом самое ощутимое, слагаемое
того роста жизненной силы, о котором я упоминал.
— 229 —
|