|
Попробуем проспрягать слово «искусство». В на-
стоящем оно означает одно, а в прошедшем времени—
совсем другое... Дело не в умалении достоинств искус-
ства иных времен. Они никуда не деваются. Но даже
если их превеликое множество и они на самом деле
прекрасны, все равно это искусство кажется нам чем-то
застывшим, монохромным, непосредственно не свя-
занным с нашей жизнью, то есть как бы заключенным
в скобки и превратившимся уже не в действительное,
а в квазиискусство. Если мы воспринимаем это превра-
щение как утрату, причиняющую боль, то только по-
тому, что не осознаем грандиозного выигрыша, приоб-
ретаемого наряду с этой утратой. Решительно отсекая
прошлое от настоящего, мы позволяем прошлому воз-
родиться именно как прошлому. Вместо одного изме-
306
ИСКУССТВО В НАСТОЯЩЕМ И ПРОШЛОМ
рения, в котором вынуждена проходить наша жизнь,
то есть измерения настоящего, мы получаем два изме-
рения, тщательно отделенные друг от друга не только
в понятии, но и в чувственном восприятии. Благодаря
этой операции человеческое наслаждение расширяется
безгранично, поскольку по-настоящему зрелой стано-
вится историческая восприимчивость человека. Когда
было принято считать, что старое и новое—одно и то
же, тогда жизненный пейзаж казался монотонным.
Наше сегодняшнее существование все более характери-
зуется множащейся до бесконечности многоразлично-
стью жизненных перспектив, их подлинной бездонно-
стью, ибо глубоким и сущностным становится наше
видение мира; любой период прошлого по отношению
к предшествующему периоду мы рассматриваем те-
перь как новое жизненное начинание. А обусловливает
новое видение наше умение замечать за далеким еще
более далекое, наше отречение от близорукости, от
обыкновения засорять сегодняшнее вчерашним. Чисто
эстетическое наслаждение, о котором можно говорить
только в терминах настоящего, ныне дополняется гра-
ндиозным историческим наслаждением, стелющим на
излучинах исторического времени свое брачное ложе.
Это и есть подлинное volupte nouvelle3, которого Пьер
Луи домогался в годы своей юности.
Так что не стоит противиться тому, что здесь гово-
рится; правильнее было бы освободиться от предубеж-
дений и попытаться осознать проблему во всей ее
многосложности. Надо избавиться от иллюзорного
представления, будто положение дел в художественной
области сегодня—как, впрочем, в любое другое вре-
мя—зависит только от эстетических факторов. И лю-
бовь и ненависть к искусству обусловливаются всей
совокупностью духовных обстоятельств времени. Так
и в нашем отношении к искусству прошедших времен
свой солидный голос подает то целостное представле-
ние о его исторической значимости, которое рождается
в далеких от искусства зонах нашей души.
— 225 —
|