|
Старший монах не может не знать о том, что происходит у него за спиной, подумал я. Он, должно быть, видел лестницу, так как знает каждый уголок монастыря. Мало того что умный, так он еще и очень сообразительный человек. Иногда у нас бывали выходные, и я проводил их в Кобэ, в доме Лео Маркса, но после моего давнишнего посещения борделя не происходило ничего такого, что шло бы в разрез даже с самой строгой моралью. Лео явно не собирался вводить меня в искушение и следил только за тем, чтобы я как следует питался и чтобы меня никто не беспокоил. Иногда мы гуляли в саду или по пляжу. Больше всего мне нравилась его библиотека. Я вставал не очень поздно и медитировал у себя в комнате. Однажды был праздник, не помню сейчас, по какому поводу его устроили. Возможно, национальный праздник или какой‑то день, который отмечают буддисты. Я знал, что Лео в Кобэ не было, и думал о том, как бы провести это неожиданно подаренное время. Я направился в город без особой цели и зашел в кафе, где по заказу ставили джазовые пластинки. Я отыскал музыку для трубы, которую слушал когда‑то в Кейптауне, и выпил виски. Вечером посмотрел в кинотеатре, как французские гангстеры убивают друг друга. Потом выпил еще и решил отправиться к Джеральду. – Ты пил, – сказал Джеральд. – Ты что, сбежал из монастыря? Мне надо отвести тебя назад? Он не забыл, что стал учеником наставника раньше меня. Когда я рассказал ему о празднике, он улыбнулся и пригласил войти. Как и я, он жил в дзенском храме, с тем только отличием, что этот храм не был монастырем. Настоятелем храма был простоватый старичок, добродушный тихий священник, который, проведя три года в монастыре, выбрал давным‑давно путь наименьшего сопротивления. Он наблюдал за храмом, а также сдавал комнаты. Три старухи убирались в храме и готовили на кухне в обмен на стол и кров. Центральная администрация дзенского комплекса, к которому принадлежал и наш монастырь, каждый месяц выдавала священнику небольшую сумму, которой хватало на ремонт и еду. А поскольку храм был национальным памятником, кое‑какие деньги перепадали и от правительства. Делать священнику было нечего, да он ничего и не делал. У него был телевизор, он читал газеты, принимал участие в службах в главном храме. Время от времени его навещал другой дзенский священник. Джеральд говорил, что он никогда не медитировал, потому что ему никто не велел это делать. Медитация обязательна только в монастырях. Каждое утро он устраивал в алтарной комнате службу, на которую приходили три старухи. Они почтительно опускались на колени метрах в пяти от него. Он прочитывал две‑три сутры , ударял в гонг, несколько раз падал ниц, кланялся алтарю и отправлялся к себе в комнату. Лучшие комнаты в храме были отданы Джеральду, он платил за них приличные по тем временам деньги – десять фунтов в месяц. Священник, который знал, что дзен привлекает людей с Запада, оборудовал ему комнаты в западном стиле и поставил туда кровать и стулья. Джеральд, который предпочитал жить как японец, тут же их убрал. Что мне особенно там нравилось, так это туалет западного типа, и я проходил полторы мили, чтобы посидеть там с удобством, а не проделывать ловкие трюки в монастырской уборной. Джеральд пригласил меня пообедать, и я помогал ему на маленькой кухне с газовой плитой и холодильником чистить овощи и резать мясо. Он глядел, как я работаю. — 58 —
|