|
– Баня готова. Я потру тебе спину. Это традиция. Последний станет первым. Купайся первым. Я увидел, что над банным домиком поднимается пар. Повар позаботился обо всем, он всю неделю делал все один и, если такое возможно, устал еще больше, чем мы. Его лицо озаряла широченная улыбка. Одежда прилипла к моему телу, и я не знал, как бы побыстрее ее снять. Я лил себе на спину и на живот горячую воду из ковша, в то время как старший монах, крошечный и нагой, тер мне спину своими сильными руками. В углу, широко раздвинув ноги, прямо на полу сидел Джеральд и чистил зубы до тех пор, пока его борода не побелела от пены. Молодые монахи терпеливо плескались и тихо разговаривали друг с другом. Историю о футляре, который обжег мне кожу, пересказывали множество раз, и все визжали от удовольствия, даже старший монах и настоятель, пришедший в чистом банном халате взглянуть, как у нас идут дела. Мы провели в бане больше часа, я, волосок за волоском, выбрил щетину на своем подбородке. Когда старший монах снова повторил мне, что очень доволен приложенными мной усилиями, я сказал, что не совсем его понимаю. Разве не он сам говорил, что, если я не пройду Рохацу, меня выгонят из монастыря? – Что? – спросил он. – Что еще за чушь? В разговор вмешался Джеральд, и до меня наконец дошло, что я неправильно понял старшего монаха и двух его помощников. Они говорили мне тогда, что я вряд ли пройду все Рохацу и что я могу – они трижды повторили это – отказаться от испытания. Но им не хотелось бы, чтобы я праздно бродил по монастырю, пока другие заняты нелегким трудом, и поэтому они дали мне адрес гостиницы неподалеку от монастыря. Потребовалось некоторое время, чтобы я смог наконец все это переварить. Джеральд еще раз все повторил. – Ну и ладно, – сказал старший монах, – я рад, что ты меня не понял, потому что, какие бы причины тебя ни толкнули, ты прорвался. И это отлично. Джеральд сел и смеялся до тех пор, пока у него не навернулись на глаза слезы. Пришлось плеснуть на него ковш холодной воды, чтобы он замолчал. – Такой дурило, как ты, – сказал Джеральд, – и в Нирвану‑то попадет по ошибке! После бани монахи отправились на кухню завтракать. На столе я заметил множество японских деликатесов – маринованную редьку, квашеные сливы, водоросли, небольшие чашки с соусами. Старший монах положил мне руку на плечо. – Это не тебе. Это нам, мы такую еду любим. Тебя и Джеральда приглашает к себе Питер, он вас ждет. Когда я услышал, как камешки скрипят под подошвами моих деревянных сандалий, почувствовал на своем теле чистую одежду и вдохнул сигаретный дым, когда я понял, что все позади и Рохацу ушло в прошлое, меня захлестнула такая радость, что я остановился как вкопанный. Джеральд толкнул меня вперед. — 55 —
|