|
других физических объектов становится обучающейся системой, име- ющей собственную историю. Основа обучаемости - память - способна запечатлевать и воспро- изводить следы прежних воздействий. Она для Гартли - общее фун- даментальное свойство нервной организации, а не один из психиче- ских познавательных процессов (каковой оказалась память в некото- рых современных классификациях). В схеме Гартли запечатлелась назревшая объективная потребность (продиктованная логикой развития научного познания) преодолеть дуализм Декарта, разъявший материальную субстанцию организма и спиритуальную субстанцию души. Успехи естественнонаучного иссле- дования телесного субстрата жизни (начиная от открытия Глиссоном раздражимости) говорили о присущих живому телу свойствах, несво- димых ни к разряду автоматических движений (подобных работе сер- дечной мышцы), ни к сознанию и воле. Постепенно в структуре научного мышления возникли три разря- да явлений: а) физические, б) психические, но лишенные признаков сознательности и произвольности и в) чисто сознательные и произ- вольные. Первым отобразило эти изменения учение Лейбница о "малых пер- цепциях" как форме неосознаваемой психики. Гартли (по собствен- ному признанию) следовал за Лейбницем с тем существенным отли- чием, что объяснял неосознанные и непроизвольные реакции рабо- той нервной системы, а не активностью духовных монад. Объясняя вслед за Декартом поведение целостного организма, ре- акции которого, будучи вызваны колебаниями внешнего эфира, пе- реходят в вибрации чувствительных нервов и посредством вибраций больших полушарий завершаются вибрациями мышц, Гартли стал ав- тором второй, после Декарта, схемы рефлекса. В отличие же от Де- карта Гартли охватил своей схемой поведение в целом, не оставляя за ее пределами сознание и волю. Они также рисовались имеющими свой особый нервно-мышечный эквивалент. И декартовская, и гартлианская схемы носили умозрительный ха- рактер. Конечно, они не были игрой ума, лишенной опоры в науч- ном опыте. Но это был создававший новый строй мышления опыт физики Декарта и Ньютона. Успехи же эмпирического изучения жи- вых субстратов вносили существенные коррективы. Об этом уже го- ворилось в связи с открытием раздражимости. Ряд других открытий, которыми славен XVIII век, углублял есте- ственнонаучное объяснение жизненных функций, которые во все прежние века относились за счет действий неземного, восходящего к Всевышнему, бестелесного агента-души. Открывались естественно- — 493 —
|