|
менов, связанных с функцией одного из органов, объективно начи- налась интеллектуальная революция, захватившая в дальнейшем всю сферу психической деятельности, до самых высших ее проявлений включительно. Конечно, выяснить пути движения световых лучей в глазу, особен- ности бинокулярного зрения и т. д. очень важно, чтобы объяснить ме- ханизм возникновения визуального образа. Но какие основания ви- деть в этом нечто большее, чем выяснение физических предпосылок одной из разновидностей рецепции? Независимо оттого, претендовали ли Ибн аль-Хайсам, Роджер Бэ- кон и другие на это большее, входила ли в их замыслы общая рекон- струкция исходных принципов для объяснения психических процес- сов, они положили начало такой реконструкции. Опираясь на опти- ку, они преодолевали телеологический способ объяснения. Движение светового луча в физической среде зависит от свойств этой среды, а не направляется заранее данной целью, как это предполагалось в от- ношении движений, совершающихся в организме. Работа глаза считалась образцом целесообразности. Вспомним, что Аристотель видел в этой работе типичное выражение сущности жи- вого тела как материи, организуемой и управляемой душой: "Если бы глаз был лживым существом, душою его было бы зрение". Зрение, которое ставилось в зависимость от законов оптики, переставало быть "душой глаза" (в аристотелевской трактовке). Оно включалось в но- вый причинный ряд, подчинялось физической, а не имманентно-би- ологической необходимости. В качестве выражения принципа необходимости издавна высту- пали математические структуры и алгоритмы'. Но сами по себе они недостаточны для детерминистского объяс- нения природы, о чем свидетельствует история пифагорейцев и нео- пифагорейцев, платоников и неоплатоников, школы, в которых обо- жествление числа и геометрической формы уживалось с откровенной мистикой. Картина радикально изменялась, когда математическая не- обходимость становилась выражением закономерного хода вещей в физическом мире, доступном наблюдению, измерению, эмпириче- скому изучению, как непосредственному, так и использующему до- полнительные средства (которые приобретали смысл орудий экспе- римента, например оптические стекла). Оптика и явилась той областью, где соединились математика и опыт. Сочетание математики с экспериментом, ведя к крупным до- стижениям в познании физического мира, вместе с тем преобразовы- вало и структуру мышления. Новый способ мышления в естествозна- нии изменял характер трактовки психических явлений. Он утверж- — 458 —
|