Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики

В соответствии с этим поэтическим образом родного края, который предстает со страниц отечественной лирики, и в рус­ской прозе, особенно в реалистической литературе XIX века, активно развивается и даже становится преобладающей тема несчастной человеческой судьбы, духовных и физических страданий, тоски и надежды на лучшую жизнь. И эта тема встречает живейший отклик у самых разных слоев российско­го общества, оказываясь созвучной общему мироощущению и настроению народа.

Так, В.Г.Белинский писал о «Бедной Лизе» Н.М.Ка­рамзина, что она «сводила с ума всю публику» [13, с. 33]. На­писанная еще в конце XYIII века, она повествовала о несчаст­ной судьбе своих героев я, несмотря на незамысловатость сю­жета и простоту изложения, на протяжении двух столетий вы­зывала неизменный интерес у всех поколений российских чи­тателей.

В контексте нашего исследования следует однако подчерк-вуть,что «печально-страдательная» доминанта в судьбе многих Героев русской прозы — это не трагизм шекспировских героев, Иоднятый до уровня мировых судеб и «кипения» земных стра­стей, и даже не драма человеческого существования в произ-ведениях многих европейских авторов. Это несколько другая,

7-2456

194 И. А. Джидарьян

со своими «русскими» изломами и перегибами, несчастливость и неустроенность личного бытия, неблагополучие «души то­мящейся и ищущей», одновременно открытой и глубоко рани­мой, охваченной мучительными переживаниями «своего бес­силия перед необходимостью» (Достоевский), со своей «веко­вой тоской» (Блок) и «великой печалиго», занятой поисками истины и правды, вечно сомневающейся и в то же время до­верчивой и ошибающейся.

Другими словами, это не столько трагизм поступков, дей­ствия, прямого героического дела, сколько «скрытый трагизм бытия» (Н. Бердяев), «неудовлетворенность всем вообще суще­ствующим» (Е. Трубецкой) как временным, относительным и условным, трагизм невписанности в мировую гармонию, в уни­версальные духовно-нравственные законы жизни; и это скорее не трагизм на уровне рассудка, логики жизни и здравого смыс­ла, а на уровне интуиции, внутренних ощущений и разладов.