Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики

все сильные и слабые стороны, взвесить надежность своих жизненных, человеческих опор, построить эти опоры, чтобы снова устоять. Теперь уже не в «коллективе», а в одиночку.

И представляется, что главным механизмом такого осозна­ния может стать исконно российская, замешанная на вере идея субъекта. Даже в самом простом, далеком от сложностей, из­ложенных в данной статье, выражении она несет смысл, являет­ся символом того качества, которое пусть невамного, но воз­вышается над личностью, не позволяет нам смириться с на­личным, данным и заданным, ограничиться тем, что уже да­но. Речь идет именно о том, чтобы найти свое новое и, как всегда представляется русскому сознанию, обязательно лучшее качество в жизни, разместив себя в пространстве и времени жизни, сумев воплотить себя в ней.

Такая непростая рефлексия может опираться и на другой способ, который фактически заложен в натуре человека, — на потребность в познании самого себя. Эта потребность вдруг неожиданно сильно проявилась в нашей массовой психологии в увлечении всевозможными гороскопами. Кроме чистого ин­тереса к будущему, к судьбе в этом увлечении просматривает­ся естественная потребность самосознания, осмысления осо­бенностей своей личности, индивидуальности. Такая рефлек­сия представляется достаточно неожиданным явлением на фоне господствующей до самого недавнего времени психологии социального сравнения, ориентации на другого, подражания. В ряде наших исследований социальных представлений, про­веденных в лаборатории личности Института психологии РАН, выявился факт, который может быть назван парадоксально «индивидуализация через сравнение», когда респондент гово­рит: «я не лгу, а другие — лгут»> *я честный, а другие — жу­лики», т. е. способен раскрыть свои преимущества только че­рез сравнение и отрицание их у других. Отсюда очевидна по­требность в опорах для выявления, осознания своей личности, индивидуальности. Эти опоры должны быть очень сильны, чтобы преодолеть сросшиеся с нами стереотипы: «я — как все», «я — со всеми», «у нас» (наиболее часто встречающееся словосочетание у русского за рубежом) и т. д.

Такой опорой может быть научная типология или ее попу­лярные варианты. Любая типология имеет свой язык и свою систему понятий, в которой описываются особенности лично­сти. Но именно такого языка, на котором описываются каче­ства человека, не хватает в обыденной жизни и сознании. Не-

Мировоззренческий смысл а научное значение категории субъекта 73