Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории

В.П.Зинченко, исследовавший генезис зрительного и осяза­тельного восприятия у ребенка, убедительно обосновал этот те­зис при изучении движений глаз детей, следящих за траекто­рией движения внешнего объекта. Он обнаружил, что на онто­генетически раннем уровне успешность или неуспешность сенсорно-перцептивных операций прослеживания маршрута оп­ределяется не столько характеристиками перцептивного дей­ствия, сколько теми структурными компонентами образа, кото­рые формируются под влиянием стимульного объекта. В том случае когда объект движется по какому-то маршруту, то взгляд ребенка следует за ним независимо от того, очерчивает ли этот маршрут контур другого объекта. Как показано в том же иссле­довании, собственно операционные компоненты, реализующие движение глаз по маршрутам, относящимся к внутренней мет­рике объекта, сами претерпевают существенное изменение. Оно заключается в последовательном возрастном развертывании опе­рационных компонентов, завершающемся адекватным воспро­изведением контура объекта-стимула примерно к шести годам. Основная тенденция развертывания моторных компонентов как зрительного, так и осязательного восприятий состоит в увели­чении числа движений, при помощи которых обследуется все большая часть поверхности и контура объекта [46, гл. IV].

Как показали лонгитюдные исследования, в раннем онтогене­зе наблюдается несовпадение во времени начальных моментов раз­вития функциональных и операционных механизмов познава­тельных процессов. В первые недели сознательной жизни ребен­ка функциональные механизмы, реализующие филогенетическую

463

программу, складываются задолго до возникновения операцион­ных механизмов. Но в процессе накопления опыта, обучения и воспитания строится все более усложняющаяся система операций и действий, образующих операционные механизмы познания мира субъектом. Постепенное формирование системы психичес­ких операций и действий приводит к тому, что функциональные механизмы вступают в новую фазу развития: прогрессивно воз­растают их возможности и повышается уровень их системности. В результате в некоторые периоды индивидуального развития (в молодости и зрелости человека) между операционными и функ­циональными механизмами устанавливается как бы динамичес­кое равновесие, свидетельствующее об относительной соразмер­ности, взаимосоответствии этих психических образований.

Наконец в пожилом возрасте и старости вследствие инволю­ции функций (связанных со зрением, слухом и т. п.) нарастает и усиливается объективное противоречие между «ослаблением» функциональных механизмов познания действительности и раз­витой системой познавательных операций и действий. Если че­ловек и в старости продолжает вести активную творческую жизнь, то стабилизированная операционная система противодействует ге-терохронной инволюции функциональных механизмов. Как мож­но судить по известным из истории примерам активного творчес­кого долголетия выдающихся личностей, явления инволюции как бы перекрываются и компенсируются явлениями операционно­го прогресса. Кроме того, в случаях активного долголетия сохран­ность и даже прогрессивное развитие познавательных процессов наряду с противостоящими старению операционными механиз­мами обеспечивается высоким уровнем мотивации, потребностя­ми в знаниях, общении с людьми и созидании ценностей. Имен­но такого рода побуждения обеспечивают субъекту необходимый для тех или иных познавательных процессов уровень активации, помогают выдерживать определенное психофизиологическое на­пряжение.