|
учителям трудно было узнать любимого ими Василия Васильевича в ученых трудах В. В. Давыдова. Нельзя не отметить близость трактовки рассудка и разума Шпетом, который хотя и различал эти два понятия, но не был сторонником их резкого противоречия, и эмпирического и теоретического мышления Давыдовым, равно как и оценки формализма рассудка Ильенковым. Все они шли к пониманию конкретного в мышлении и остерегались дурной практики. Можно спорить по поводу близости трактовок рассудка и эмпирического мышления, о чем разговор пойдет далее, но то, что трактовка Давыдовым теоретического мышления постепенно приближалась к характеристикам разума, дававшимся Шпетом, несомненно. Давыдов шел от Гегеля и Маркса и их интерпретации Ильенковым. Согласно Гегелю, «только конкретное истинно, абстрактное не есть истинное». В свою очередь, «конкретное есть единство различных определений, принципов. Для того чтобы последние достигли полного развития, чтобы они выступили определенно перед сознанием, они должны быть сначала установлены отдельно» (см.: Ойзерман Т. И., 1999. С. 13). По Гегелю, такое единство есть имманентный переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения рассудка односторонни и ограничены. Значит, путь к истине труден и долог, «конкретная истина не есть непосредственный результат познания; она представляет собой процесс установления и органического объединения различных сторон познаваемого объекта» (там же). На этом пути выполняют свои функции эмпирическое мышление, рассудок и его формально-логические схемы, теоретическое мышление, разум. Итогом этого пути может быть даже «усмотрение истины», ее созерцание. Опасно, когда они разъединяются. «Кто мыслит абстрактно? — Необразованный человек, а вовсе не просвещенный», — говорил Гегель. И он же утверждал, что «все заблуждения происходят от того, что мыслят и действуют согласно конечным определениям» (см.: Автономова Н. С., 1988.). Итак, наличие «корня» конкретности в абстрактном есть залог и гарантия не только предметности, но и ответственности мышления. Эти качества мышления чрезвычайно важны, поскольку мысль человека есть его действие, более того, мысль есть поступок. А действие и поступок — это практика, часто необратимая, которая должна иметь не абстрактные, а веские предметные ценностные основания. Выше проблематика абстрактного и конкретного была рассмотрена на достаточно абстрактном уровне, что, на наш взгляд, небесполезно. Попробуем ее заземлить на материале психологии как науки. — 139 —
|