Психология и этика

И возникает вопрос: является ли это ускольза­ние случайным или закономерным? Почему оно вообще возникает, почему, говоря словами Льва Семеновича Выготского, вся история психологии есть борьба за психологию в психологии? Чтобы как-то прояснить эти вопросы, обратимся к самому положению психологии в общей системе наук.

Академик Бонифатий Михайлович Кедров по­мещал психологию в центре своего "треугольника наук", один угол которого занимают науки естествен­ного цикла, другой — гуманитарного, вершину — философия. То есть отвел ей очень почетное место — она представлена как некое "тело наук", стяги­вающая собой, в себе главные формы научного зна­ния. Но за этот почет психологии приходится очень дорого платить. Психология по этой схеме не опре­делена сущностно, она не имеет понятий из нее са­мой полностью исходящих и полностью выявляе­мых через собственное движение. Она, как чело­век-невидимка, становится видимой не сама по себе, но только тогда, когда одевает одежду. А так как своей нет — то одежду с чужого плеча. Продолжая эту метафору, можно сказать, что большую часть своей жизни психология проходила в естественно­научных одеждах — и они, эти одежды, стали мно­гим казаться единственно для нее возможными, един­ственно адекватными ее предназначению в жизни Науки. И, действительно, в таких одеждах ей "не тесно", когда это ее предназначение видится в ис-следовании элементарных психических процессов, когда целям исследования адекватен эксперимент, когда нужны строгие правила, однозначно понимае­мые определения и т.д. Но разве можно ими "обо­значить" милосердие, любовь, надежду? Однако до сих пор многие психологи убеждены, что именно эти "одежды" (и никакие другие) свойственны пси­хологии.

А это уже подводит психологию вообще к отказу от познания реальной личности, в частности лично­стных норм и аномалий. Что касается наиболее рас­хожих адаптационных и среднестатистических кри­териев, идущих от естественнонаучного подхода, то их недостаточность интуитивно заставляла даже психиатров, для которых эти критерии были осно­вой их профессии, относиться к ним с плохо скры­ваемым раздражением. Один известный французс­кий психиатр еще в начале века писал: "в тот са­мый день, когда больше не будет полу нормальных людей, цивилизованный мир погибнет, погибнет не от избытка мудрости, а от избытка посредственнос­ти". А Чезаре Ломброзо принадлежат слова: "нор­мальный человек — это человек, обладающий хоро­шим аппетитом, порядочный работник, эгоист, рути­нер, терпеливый, уважающий всяческую власть, до­машнее животное".