|
Экзальтация планеты веры в Водолее — знаке мысли — значит также, что каждая мысль имеет своё тончайшее ощущение, а каждое ощущение предполагает сопутствующую ему мысль. "Вера и знание — две стороны одной универсальной силы разумности,"— пишет об этом раннехристианский философ Климент Александрийский.— "Вера без знания не более, чем фундамент без здания". А Августин считает веру первым шагом к знанию: "Ум продвигается вперёд в понимании того, чему он верит. Для невежественной толпы, по-видимому, полезнее авторитет достойных людей, для учёных — приличнее разум." В христианских сочинениях (у Оригена или Николая Кузанского) сам Бог понимается как Мысль (через понятие Урана). И если буддизм учит жить (в потоке жизни, а не своей мысли), то христианство учит думать, побуждая человека запоминать движения души. Пиетет к знанию, дополняющему веру, христианство наследовало из иудаизма. Постепенно сознательный акцент на вере притушевал в христианстве роль знания — отчего потом, как необходимая компенсация, появилось научное мировоззрение, противостоящее религиозному. Для иудаизма, отразившего психологию наиболее верующего характера Рыб, этот акцент является естественным. Вера Рыб — это пассивное принятие того, что есть, преодолевающее безумные позывы собственных желаний. Но вера Овна — это стремление мысли к будущему и вера в эту мысль. А потому, отрицая знание, мы подрываем корни христианской веры. Христианство стало неотъемлемой и привычной частью жизни современной европейской цивилизации — но именно поэтому приобрело присущий ей формализм. Приведем слова русского философа В.В.Розанова: "Религиозное мышление, в пределах схемы христианской, давно представляет собой иссохшую мумию в драгоценной саркофаге, о которой никто не заметил даже момента, когда же именно она перестала жить и дышать."[44] Критическое отношение к современной христианской повседневной религиозной практике выражали чуть не все мыслители XIX-XX веков, кто обращался к этой теме. Мысль Розанова продолжает наш современник А.Уотс, священник англиканской церкви, покинувший её лоно ради изучения восточных учений: "... мы духовно парализованы фетишем Иисуса... Его буквальный евангельский образ за долгие столетия почитания стал больше похож на кумира, чем все изваяния и столбы на свете, и сегодня почитать Его и поклоняться Ему на самом деле — значит разрушать этого кумира."[45] Характерен взгляд Юнга об отрыве внешних ритуалов от естественных корней души: "Христианская цивилизация показала ужасающую пустоту: она имеет внешний лоск, но внутренний человек остается незатронутым, и следовательно, неизменным. Его душа отделена от его внешней веры; в душе своей христианин не идет вровень с внешним прогрессом. Да, всё должно быть найдено вовне — в образе и слове, в церкви и Библии — но никогда внутри. Внутри, как и в древности, правят архаические верховные боги; то есть внутренняя связь с внешним богообразом не развивается из-за недостатка психологической культуры, и следовательно, проникнута язычеством. Слишком мало людей имеют дело с божественным образом как внутренне присущим своей душе. Христос встречает их только вовне и никогда внутри души; поэтому темное варварство всё ещё царствует там; и теперь во все более поношенном одеянии оно затопляет мир так называемой христианской цивилизации."[46] — 91 —
|