|
Фанатично отвергая радость этого мира, христианство во все времена порождало экстремистские течения, ожидающие близкого конца света. Но справедливости ради надо заметить, что это также одна из закономерных черт марсианского мировоззрения. Вместо поступательных трансформаций Плутона оно предлагает разрушить весь мир до основания: поскольку преодоление смерти в овенском архетипе возрождения подразумевается само собой. Отрицания созданного мира не было в иудаизме, этическое учение которого основано на не случайности божьего творения. Но когда философская идея противовеса внутри божественного бытия профанируется христианством как противоборство Бога и Дьявола, и осмысление мира в гностической традиции доходит даже до мысли, что творцом всего видимого является Дьявол, в то время как Богу остаётся лишь неведомое царство того, что ещё не сотворено. Но рациональная, гностическая ветвь остаётся лишь боковым ответвлением христианства, которое с марсианской прямотой утверждает лишь то, что царство будущего века — лучше нынешнего и призывает верить в него, оставив рациональные размышления в стороне. Логически разбираясь в христианском учении, мы рано или поздно дойдём до абсурда. Для христианского миросозерцания рациональное познание не достигает истины: о которой свидетельствует лишь сила духа человека. К знанию о ней можно приблизиться лишь путём озарения ("illuminatio" Августина), интуитивно предвосхищая её. Ставя акцент на вере, под истинным знанием, как и под мыслью, христианство понимает озарение Урана, а не информацию Меркурия. Двоичная логика мысли Меркурия не оставляет места чуду, непредсказуемая мысль Урана живёт им. Легенды о христианских святых и мучениках, не горевших в огне и не тонувших в воде, подчеркивают силу их веры в невозможное, ставящую их выше ощущений физического тела. Праведники верой творят чудеса, и этим они разрушают предопределённость прошлого ради непредопределимости будущего. В иудаизме по закону противовеса небольшое количество праведников уравновешивает большое число грешников: роль тех и других предопределена, и в конечном итоге последние так же необходимы, как и первые. В христианстве закон равновесия полярностей откровенно нарушается в сторону праведников, и мир сдвигается с отправной точки: будущая гармония будет непостижимо другой. Обозначенной божественно неопределимой мыслью — и созданной волей людей. СВОБОДА ВОЛИ. КАТОЛИЧЕСТВО И ПРАВОСЛАВИЕ Разрыв первых христиан с прошлым и необусловленность их поведения внешними обстоятельствами даёт психологический толчок к распространению учения о свободе воли, которое по праву можно назвать христианским. "И познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Иоанн: 8,32). Акцент христианской свободы, отличающей её от освобождения буддизма, в том, что это прежде всего свобода действия (и лишь потом свобода души). В восточных религиях действие сковано законами мира — оно не нарушает общей гармонии предопределения, и лишь душа может освободиться от него. В христианстве Бог дал человеку свободу действовать на свой страх и риск, нарушая эту гармонию даже с разрушительными для мира последствиями. Это создает драматизм истории, как она представляется взгляду христианской культуры. Как пишет Н.Бердяев, "христианство впервые внесло в сознание понятие свободы, неведомое эллинскому миру, которое также было необходимо для конструирования истории. Христианство создало эту бурную, бунтующую историю западных народов, которая и сделалась историей по преимуществу."[51] — 94 —
|