|
В христианстве, сложившемся как идеализация Овна, вера служит точкой опоры, от которой следует оттолкнуться (так сила Марса опирается на невидимую мощь Нептуна) и которая служит наградой, надеждой на лучшую жизнь (экзальтация Нептуна в Водолее). Но она не подтверждена природным естеством: христианство ставит задачу развития веры в то, чего в природе нет,— и как искусственно воссоздаваемая, вера христиан обычно далека до детской простоты. Как пишет Бердяев: "Христианство закрывает наглухо внутреннюю жизнь природы и не допускает человека к этой жизни. Оно как бы умерщвляет природу. Это — оборотная сторона совершенного христианством великого дела освобождения человеческого духа... Христианство совершило процесс освобождения человеческого духа через отделение его от внутренней жизни природы. Природа осталась погруженной в тот языческий мир, от которого следовало оттолкнуться."[47] Чтобы подчеркнуть негатив искусственности — умственности — того мира, который во все века творило христианство, вновь обратимся к словам критиковавшего его Уотса, говорившего, что христиане воспринимают Христа архитектором или механиком мироздания, который остается вне этого мира. Они скорее видят в нем скорее некую систему принципов, чем живую реальность и внутреннее содержание всего. Поэтому человеку, который хочет включиться в христианское миросозерцание, приходится совершать над собой неестественные усилия, отстраняющие его от обычной живой реальности, к которой обращено сердце человека, и потом вновь достигать её с превеликим трудом (что подчеркивает именно водолейскую задачу осознания мира, а не непосредственной жизни в нем, которую архетипически ставит эта религия): "Когда я ухожу из церкви, покидаю город и выхожу под открытое небо, когда я вместе с птицами — не взирая на всю их жадность и ненасытность, вместе с облаками — несмотря на все их громы и молнии, вместе с океанами — несмотря на бури и всех чудовищ, сокрытых в бездне, я не способен ощущать христианство, ибо я нахожусь в мире, который растет изнутри. Я просто не могу почувствовать его жизнь, нисходящую к нам извне, сквозь звездную твердь — даже если считать эти слова просто метафорой. Точнее, я не в состоянии почувствовать, что эта жизнь исходит из Иного, из Того, Кто качественно и духовно находится вне всего живущего и растущего. Наоборот, я чувствую весь этот мир, движущийся изнутри, из глубины столь же бездонной, как и моя внутренняя глубина, более истинным "я", чем мое внешнее сознание".[48] — 92 —
|