|
Рождение совести это и есть, по существу, рождение свободы во- ли или, что то же самое, - вменяемости. Научившись предварительно "проигрывать" в воображении (сознании!) все собственные побужде- ния, обусловленные внешними или внутренними "раздражителями", и только затем допускать их в "моторику" (или, наоборот, отменять, запрещать), человек перестает быть слепой марионеткой, автоматом, моторно "реагирующим" на все воздействия внешней (или собствен- ной "внутренней") среды. Он получает дар свободного решения - реа- гировать или... воздержаться! С этого момента среда теряет свою все- сильность, ее диктат становится не абсолютным; самой главной и ус- тойчивой реальностью для человека становится собственная его воля - нравственный долг, который должен выполняться независимо от эм- пирически данного состояния наличной среды, вопреки ей, т.е. вопре- ки собственным побуждениям, обусловленным как данной внешней средой, так и собственной своей животной природой108. Человек получает способность решать. И уже совсем другое дело, каковым будет это его решение, что именно положит данный человек в качестве должного для себя, высшего в субординации ценностей, в качестве своего этического принципа - смысла и цели своих поступ- ков. Однако вернемся к тотему. Здесь вся проблема заключается в следующем. Как оказалось возможным, что все члены данной группы, научившиеся идеально воспроизводить реально сложившуюся ситуацию (воспроизводить ее в форме "проигрывания" своего напряженного сексуального по- буждения в воображении), приняли одинаковое решение (табу) и за- крепили это решение в общезначимой надындивидуальной системе идеальных символов (тотем)? Понятно, что волк, например, в определенной ситуации, вызвав- шей причудливую ассоциацию, может стать для данного индивидуума невротическим замещением реального "отца", т.е. может стать для данного субъекта индивидуально-значимым символом, знаком. Но почему этот символ стал понятным для многих - общеупотребитель- ным? Во-первых, наверное, потому, что острая потребность в идеально- невротическом замещении реального отца была у всех. И, во-вторых, наверное, потому, что сам реальный вожак данной группы был дейст- вительно чем-то сильно похож на волка. Но это значит, что пер- восимвол не был еще просто конвенциональным знаком, он был тесно связан с реальностью и был ее "стилизованным", для всех понятным изображением (иероглиф). Лишь после устранения реального отца его символ (волк) становится чисто ритуальным знаком; теперь его ус- тойчивость основывается не на наглядной интуитивно понятной каж- дому аналогии, но на конвенциональности, на том, что он общепри- нят. Человеческое сознание оперирует массой общепринятых услов- ных знаков, действительное происхождение которых невозможно ус- тановить. Но - "Если что-то используется в условном плане, значит, оно первоначально возникло в совершенно иной ситуации"109. — 148 —
|