|
Почитание архаических божеств сначала в виде самых грубых дубин, определенной формы "удобных" камней, а затем и относитель- но искусно выделанных топоров, ножей, копий, стрел - явление уни- версальное. Видимо, для субъекта, стремящегося подавить в себе все непосредственные проявления смертельно страшного инстинкта, эти поначалу "индифферентные" предметы становились невротическим замещением перенапряженной сексуальной потенции, но затем по мере выявления их сопричастности с половой сферой (снятие маски- ровки - "осознание") они табуировались, становились таким же свя- щенным табу, каковым исходно стал в восприятии каждого сам непо- средственный половой акт - Зевс. Бог стал аглюцинировать - прояв- ляться в самых разнообразных и подчас неожиданных ипостасях (за- мещениях). Что же касается специально орудий, становящихся свя- щенными предметами (точнее - ОРУЖИЯ; первым орудием труда бы- ло оружие105), то тут возникает один любопытный вопрос. В самом деле, если потенциальное орудие (заостренная кость, "удобной" формы камень) становилось табу, то ведь тем самым оно исключалось из обыденной повседневной практики, превращаясь в магически-ритуальный предмет, аналогичный богу-тотему. Оно ста- новилось запретным для обычного утилитарно-прагматического упот- ребления. Как же оно в таком случае могло "развиваться" - усовер- шенствоваться? Могло. Мы полагаем, что именно это обстоятельство - то, что случайно найденный "удобный" для убийства природный предмет мог стано- виться священным эротическим фетишем - как раз и являлось причи- ной бережного его сохранения, всяческого почитания и постоянно прогрессирующего его усовершенствования. Сделавшись священным идолом, т.е. став предметной фиксацией внутренней постоянно на- личной и напряженной потенции, этот "удобный" предмет выводился тем самым за рамки внешней "актуально-оптической ситуации". Дру- гими словами, его не выбрасывали, как только кончалась случайная, обусловленная внешним стечением обстоятельств, надобность в нем. Напротив, его теперь берегли, любовались им и, главное, придавали ему все более и более совершенную форму, соответствующую его потенциально эротическому назначению - убийству. Конечно, с дру- гой стороны, кроме определенных ритуалом особых "торжественных" случаев этот фетиш нельзя было повседневно использовать в соответ- ствии с его идеальным прагматическим назначением (например, на охоте). В рамках данной общины посвященных он оставался только магическим идолом, если угодно - произведением "чистого" непраг- матического бескорыстного искусства. Но ведь главное, чтобы что-то все-таки начало делаться - изобретаться, не важно, для чего, с какой — 144 —
|