|
в мысли, услышав настоятельный совет: — “Не смотри!“ — посмотрел. Парадокс остается парадоксом: почему так непросто противопоставить “иррациональным импульсам“, коль скоро они возникают, “разумную волю“? Нам представляется, что одним из возможных здесь факторов является страх (определенная степень страха — беспокойство, тревога и т. д.). Он-то как раз и возникает при “проигрывании“ воображаемых последствий опасного или запрещенного действия. В этих условиях мысленный образ рискованного действия превращается в действующую причину реального движения навстречу опасности (разумеется и здесь нужно иметь в виду, что эта причина может проявиться вовне, обнаружить свое действие лишь при определенных условиях; но главное, как мы увидим, заключается в том, что на саму способность субъекта ограждать себя от “иррациональных“ импульсов влечения к опасности как бы изнутри накладывается ограничение). Чем же все-таки можно объяснить “заряженность“ образа опасного или возбраняемого действия движением? Мы связываем этот факт с тенденцией регрессии возраста, которая может проявляться в условиях, заключающих в себе элемент реальной или гипотетической угрозы. Известно, что в ситуации повышенной опасности, угрозы люди стремятся быть рядом друг с другом, при этом единообразие их поведения растет, иначе говоря увеличивается тенденция межиндивидуального подражания. Не включается ли тот же самый механизм в ситуации реальной или воображаемой опасности, когда испытуемый в идеальном плане проигрывает варианты рискованных действий? В этом случае у взрослых могут пробуждаться “детские“ подражательные формы поведения. Дети, в отличие от взрослых, с трудом дифференцируют мысль и действие; мысленное исполнение ребенком запрещенного действия поэтому часто превращается в нарушение запрета (не надо считать, что ребенок поступает так “в знак протеста“, “из злого умысла“ или “проявляет негативизм“: просто для того, чтобы освоить запрет, ребенок должен многократно нарушить его). Если сказанное верно — а здесь, конечно, необходима эмпирическая проверка, — то в круг побуждений в ситуации запрета должен быть введен и особый механизм “самоподражания“: подражания мысли действием как своего рода катализатор активности субъекта навстречу возможной угрозе (к понятию “самоподражания“ мы еще вернемся на страницах этой книги). Итак, могут быть выделены как побуждения, отталкивающие индивида от опасности (реакции избегания), так и побуждения навстречу угрозе (реакции стремления к опасности). Взаимодействие между этими тенденциями в одних случаях склоняют человека к осторожному поведению, а в других случаях предрешают рискованный способ действия. — 68 —
|