|
На первой ступени анализа мы зададимся следующим вопросом: можно ли, зафиксировав какое-либо одно жизненное отношение, принимаемое в тех или иных концепциях за исходное и определяющее (гедонизм, прагматизм и т. д.), представить все факты психического как укладывающиеся в рамки данного жизненного отношения? Если бы это было действительно так, то некоторую “часть“ субъекта следовало бы считать главной, существенной, а оставшуюся “часть“ — подчиненной и лишь “адаптирующейся“ к первой. Чаще всего эти представления выступали в виде принятия своего рода парадигмы “интересов целого“. В соответствии с нею любые проявления активности — при всем богатстве их форм — едины в одном. Их внутренняя цель и конечное предназначение заключаются в обеспечении и воспроизведении индивидуальной целостности субъекта, которая мыслится как его высшее благо. Здесь принимается за исходное примат целого, системы над частью, подсистемой, которые в свою очередь берутся лишь в аспекте их предназначенности, с точки зрения их места и роли в удовлетворении интересов субъекта “как целого“. При этом самодовлеющее “целое“ мыслится как предустановленная гармония между различными инстанциями жизнедеятельности субъекта. Здесь либо указываются интересы “человека вообще“, либо конструируется некоторая наперед заданная система ценностей, где в фундамент погружаются биологические потребности, над которыми надстраиваются интересы социальные (А. Маслоу). При всей привычности взгляда, что “система сама знает, чего ей нужно“, и предоставляет режим наибольшего благоприятствования какому-либо ведущему жизненному отношению, как бы настраивая все другие интересы в унисон с ним, взгляд этот требует весьма настороженного к себе отношения. Жизненные ориентации субъекта могут быть противоречивы, постулирование изначальной “гармонии“ и соподчиненности между ними беспочвенно. Скорее, речь должна идти не о жесткой соподчиненности интересов с выделением “верховного“ интереса и ряда “подчиненных“, а лишь о временном доминировании и коалиционности “частных“ интересов (если понимать под коалиционностью относительную независимость их друг от друга, взаимореализуемость, а также возможность возникновения противоречивых отношений между ними)1. Высказывая эту гипотезу2, мы опирались на представления А. Н. Леонтьева о “многовершинности“ строения мотивационной сферы субъекта, на принцип доминанты Ухтомского в его “мотивационной“ трактовке М. Г. Ярошевского, а также на системные идеи И. М. Гельфандта и М. Л. Цетлина об активности подсистем в рамках организованного целого1. — 18 —
|