|
Деятельность, таким образом, может быть “не видимой“ — ни извне, ни изнутри.
Подведем итоги всему сказанному. Если попытаться учесть и равным образом принять за основу взгляды главных “разработчиков“ проблемы деятельности — авторитетных философов, методологов, психологов — и, опираясь на соответствующий круг идей, вновь попробовать ответить на вопрос “Что же такое деятельность?“, то мы вынуждены будем констатировать следующее. Оказывается, что все то, что обыденному сознанию представлялось определяющим в описании деятельности, не является для теоретиков чем-то непреложным и обязательным. Наоборот, базисные характеристики деятельности, выделяемые в суждениях здравого смысла, не могут быть сколько-нибудь надежно связаны с тем, что должно быть понято как деятельность, и без всякого ущерба для “деятельности“ могут быть отъединены от неё. Деятельность необязательно “субъектна“ и необязательно “объектна“, её нельзя непосредственно представить как “процесс“, она всегда предвосхищается сознанием и к тому же временами “невидима“. Субъектность, объектность, представимость в виде
24
процесса, предвосхищаемость сознанием, наблюдаемость — все эти, казалось бы, внутренне присущие деятельности характеристики опровергаются в качестве ее действительных атрибутов.
Деятельность — исчезла?
Исчезла ли деятельность? Отвечая на этот вопрос, мы в первую очередь должны выяснить, на какой идейной основе рождается тот образ деятельности, который вначале кажется вполне приемлемым, а затем буквально сходит на нет, как только становится объектом методологической рефлексии. Здесь мы столкнемся с кругом не всегда резко очерченных и не всегда осознаваемых установок исследователей, совершенно разных по своим убеждениям, но придерживающихся, тем не менее, одного и того же принципа в понимании поведения и сознания человека — “постулата сообразности“.
Далее мы обратимся к анализу тех методологических предпосылок, которые лежат в основе критики обыденных представлений о деятельности, и попробуем установить, в чем заключается действительная общность (и имеется ли она) позиций тех, чьи критические суждения о деятельности привели к ее “разрушению“. Обращаясь в этой связи к феномену самодвижения деятельности, мы вплотную подойдем к проблематике активности личности и наметим возможные пути “восстановления“ деятельности.
25
Глава II. ПОСТУЛАТ СООБРАЗНОСТИ
И ПРИНЦИП САМОДВИЖЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
§ 1. Стремление к “конечной цели“?
В самом фундаменте эмпирической психологии лежит некая методологическая предпосылка, имеющая характер постулата. Он мог бы быть обозначен как “постулат сообразности“1. Индивиду приписывается изначальное стремление к “внутренней цели“, в соответствии с которой приводятся все без исключения проявления его активности. По существу речь идет об изначальной адаптивной направленности любых психических процессов и поведенческих актов. Понятия “адаптивность“, “адаптивная направленность“ и т. п. трактуются здесь в предельно широком смысле. Имеются в виду не только процессы приспособления индивида к природной среде (решающие задачу сохранения телесной целостности, выживания, нормального функционирования и т. д.), но и процессы адаптации к социальной среде в виде выполнения предъявляемых со стороны общества требований, ожиданий, норм, соблюдение которых гарантирует “полноценность“ субъекта как члена общества. Говоря об адаптации, мы имеем в виду также и процессы “самоприспособления“: саморегуляцию, подчинение высших интересов низшим и т. п. Наконец, что особенно важно подчеркнуть, речь идет не только о процессах, которые ведут к подчинению среды исходным интересам субъекта. В последнем случае адаптация есть реализация его фиксированных предметных ориентаций: удовлетворение потребности, инициировавшей поведение, достижение поставленной цели, решение исходной задачи и т. д.
— 14 —
|