|
преступление интересует как игра“. Воспринимая каждое из берновских эгосостояний личности как возможный источник неадаптивной активности, мы видим в будущей объяснительной модели мотивации неадаптивного действия обязательное сочетание и взаимодествие этих частей нашего Я и, кроме того, необходимость привлечь для объяснения неадаптивной активности представление об отраженном Я другого субъекта. Здесь возможны многообразные композиции “голосов“ — собственных и чужих, которые могут быть рассмотрены как внутренние взаимодействия. “Да... дело это нехорошее... А дай-ка попробуем!“ В этой пословице-дилемме не только пример переключения и совместного вклада разных эго состояний в формирование неадаптивной мотивации действия, но и задачка на определение принадлежности “голоса“. Хотя в первой части высказывания явственно слышна интонация “Родителя“ (“... дело это нехорошее! ...“), а во второй “Дитя“ (“...попробуем!...“), остается вопрос, чьи позиции здесь озвучены: моя собственная (под эгидой “Родителя“ или “Дитя“) либо чужая (“Родитель“? “Дитя“?). Картина таких внутренних взаимодействий очень сложна и требует построения особого метода исследования. Один из подходов предложен автором и заключается в том, что на основе учета эго состояний “Родитель“, “Взрослый“, “Дитя“, а также взаимодействия и переходов между ними интерпретируются высказывания существующих в экспериментальной и клинической практике личностных опросников или строятся новые опросники, с самого начала ориентированные на эти категории анализа. Каждое высказывание опросника рассматривается как символ скрытого взаимодействия (трансакции) в системе “Я“ — “отраженное Я другого“, а само это взаимодействие трактуется как осуществляемое при участии эго-состояния “Родитель“, “Взрослый“, “Дитя“. Это позволяет нам, имея перед собой ответы на пункты опросника, судить о типичных для испытуемого структурах взаимоотношений между различными инстанциями его личности. Совместно с В. К. Калиненко1 мы подвергли такой трансактной реинтерпретации опросник 16 Кеттела, выделив 9 шкал. Каждая такая шкала характеризует степень принятия или отвержения одним эгосостоянием личности некоторого другого эго-состояния; а так как речь идет о взаимоотношениях в системе “Я“ — “отраженное Я другого“, то выделяется именно 9, а не 6 шкал (последнее было бы справедливо для суждения о внутренних взаимоотношениях между эго состояниями в рамках берновского описания личности как триумвирата “Родитель“, “Взрослый“, “Дитя“). На одном из полюсов каждой шкалы — полное приятие (установка на союз, гармонию), а на другом — полное отвержение (установка на конфронтацию) во взаимоотношениях между эго состояниями, правда, со стороны только одного из них. Установки в этих взаимоотношениях могут быть и не быть “взаимными“: например, на шкале приятия “Дитя“ со стороны “Взрослого“ наблюдается высокий индекс приятия, в то время как на шкале приятия “Взрослого“ со стороны “Дитя“ обнаруживается высокий индекс отвержения и т. п. — 139 —
|