Двенадцать чувств

В своей жизни я только однажды встретился с человеком, который описал это точно таким же образом. Это был английский автор А. С. Гарвоод (А. С. Harwood), который рассказывает, как он смертельно усталый падает на кровать в гостинице и пробует уснуть. Как раз в тот момент, когда он уже засыпает, в комнату входят гости, которые ему мешают, и он в буквальном смысле этого слова вынужден слушать их разговоры. Они говорят на языке, который ему незнаком. Это иностранцы, поэтому он их не понимает. Он слушает их речь такой, какая она есть, как некий феномен, и он настолько устал, что его интеллект не работает. И что же он переживает? Он описывает это гораздо лучше, чем я: «Это напоминало мелодию, каждая последующая нота которой игралась другим инструментом, и при этом переходы от одной ноты к другой были не резкими, а плавными и органичными»29.

Прослушав эту фразу, вы поняли, как уставший человек непосредственным образом пережил то, что я так долго пытался вам объяснить. Теперь вы понимаете, какие невероятные усилия мы совершаем во время слушания речи, усилия, превосходящие те, что требуются нам для обычного слушания, и те, что требуются для слушания музыки. Мы стираем не только звуки, для того, чтобы добраться до интервалов, мы стираем все музыкальное, мы стираем всю музыку для того, чтобы услышать речь. И если вы это поняли, тогда вы также понимаете, что гласные и согласные являются сущностями более высокого порядка, что они являются космическими инструментами, и что мы способны непосредственно соединять звуки этих инструментов в последовательности. Это действительно более высокий порядок, чем слушать просто звуки, мелодию из простых звуков. Здесь перед нами мелодия на следующих друг за другом инструментах, которые и образуют речь.

Искусство, которое позволяет нам использовать эти инструменты, то есть буквы, в наших словах подчинено строгим правилам. Какие инструменты являются самыми лучшими для того, чтобы выразить мысль, настроение, ситуацию? Я приведу вам пример. В голландском есть слово «slak». По-немецки это называется «Schnecke». (по-русски — «улитка» — прим, пер.) Звук «Л» гораздо лучше выражает слизко-скользкий, скользящий характер этого животного. Таким образом, звук «Л» является хорошо выбранным инструментом. Еще один пример. Мы говорим «handschuh» («перчатка» — прим, пер.), англичане называют это «glove». Этот последний ряд звуков чудеснейшим образом отражает процесс вскальзывания руки в оболочку. Идея круглого лучше выражена в голландском «bol» и английском «ball», чем в русском слове «мяч». Русское «колесо» катится очень неровно, немецкое «Rad» гремит, а голландское «wiel» скользит бесшумно. По-русски говорят: самолет летит «над горами», по-голландски самолет летит «over het gebergte», а по-немецки «tiber das Gebirge». Звук «U» гораздо лучше передает высоту полета, чем «О» или «А». По-русски «тОнет — утонУл», а голландцы говорят «zink-gezonken». Звук «У» «тонет» глубже, чем «О». Французское слово «1а flute» звучит лучше, чем русское «флейта».